Нф-100: Инварианты Яна

- Соскучилась с вами, потому и сбежала. Точно как эта ваша Арина. А вы чего за мной гоняетесь? Решили найти достойную замену? - съязвила Инна, нетерпеливо притоптывая, в ожидании пока отъедет лифтовая дверь.

- Возможно. Может, я собираюсь сделать вам предложение, - в тон ответил Володя. - Но для начала нужно разобраться с памятью Горина.

- Возможно, я откажу вам, - беспечно заявила Инна, войдя в лифт. - Заходите быстрее, прищемлю дверью. Вам повезло, кроме вас кое-кому ещё нужно разобраться с памятью Яна. С этими его инвариантами.

- Я вам не нравлюсь? - деловито осведомился инспектор, едва увернувшись от дверной створки. - Кстати об инвариантах...

- Мне не нравится то, чем вы занимаетесь. Терпеть не могу спецслужбы, - задрав нос, отрезала индианка. - Мне симпатичны люди, занятые настоящим делом. Что об инвариантах?

'Вот вам, господин инспектор. Настоящим делом. Как ни жаль, она права', - с горечью подумал Володя, и нарочито несерьёзно попросил:

- Просветите неграмотного, раз речь зашла. В чём проблема-то с инвариантами? Если все они сохранились, почему нельзя построить на них это ваше джей-преобразование, - или как там его, - и распаковать последний скан?

- Проблема в том... Приехали, выходите. В том проблема, что построить их, не имея полной расшифровки памяти, нельзя. Вы никогда не пробовали снять с огня кастрюлю с ручками изнутри?

- Кастрюлю... Почему нельзя? Я сам видел: первый инвариант - колючий лист, второй - разорванная нитка бус... Так ведь?

- Так, да не так, - ответила Инна, остановившись посреди тоннеля Гамильтона. - Это не инварианты, а всего лишь корневые образы. Вы и третий видели - ремешок ласта. От них толку мало, прежде чем строить тензоры, нужно выделить инварианты целиком, выполнить семанто-структурный синтез, посчитать коэффициенты, а уж потом...

- Ага, вот чем Светлана Васильевна сейчас занимается!

- Именно, - сухо ответила Инна. По всему видно было, сейчас развернётся и пойдёт дальше.

- Погодите, - поспешно остановил её Володя. - Сколько их? Я корневые образы имею в виду.

- Столько же, сколько инвариантов. И это индивидуально, от человека зависит. Но не больше семи.

- Почему?

Инне допрос надоел, ответила раздражённо:

- Да потому, что в кратковременную память больше не помещается. Горин, правда, в последнее время бредил какими-то дополнительными двумя, но мы с Андреем... То есть, Андрей Николаевич считает это чепухой.

На этот раз инспектор не успел задержать мисс Гладких, задумался. И она немедленно воспользовалась этим - улизнула; опять пришлось нагонять.

Глядя ей в спину, Володя размышлял: 'Наконец-то хоть что-то определённое. Их семь, три мне известны. А вдруг Ян прав, что их не семь, а больше? И ещё: мне кажется, или в конце каждого сна, содержащего корневой образ...'

- Где они все? - удивлённо спросила, стоя на пороге предбанника, Инна.

В комнатушке было пусто. Никого. На спинке стула - пиджак Синявского.

Первым делом инспектор кинулся к перегородке. Ян на месте, кроме него внутри ни души.

- Может они в вашей лаборатории?

- Вряд ли, - лицо индианки выражало искреннее недоумение, она озиралась, словно искала следы. - Нет, Андрей не стал бы входить, и Мите не дал бы. Медленный сон, он... Что вы делаете?!

Но 'Аристо' не дал инспектору войти, не открыл переборку.

- Видите! - торжествовала Инна, - Старичок Аристотель тоже считает, что туда нельзя. Медленный сон - тонкий, рядом с Яном нельзя сейчас разговаривать, и заходить туда опасно. Смотрите.

Она нажала на кнопку пульта с таким же результатом. Ей тоже не позволили войти. Инспектору показалось, Ян шевельнул головой, но присмотреться не дала Инна.

- Я знаю, где они, - заявила она и направилась к выходу.

Володе, когда вышел следом за госпожой Гладких из тоннеля Гамильтона, мгновенно расхотелось работать. Не ожидал.

Накануне, слушая пляжные восторги Синявского, недоумевал: 'Что в нём такого? Пляж Риччи... Унылое ведь место!' Но одно дело попасть в залитую дождём мрачную расселину, где не то что море и небо - руки своей не видно, не разберёшь даже, какую воду швыряет в лицо ветром, морскую или небесную; и совсем другое - окунуться из подземельной затхлости в лазурь, в чаячий крик, в йодистый, настоянный на водорослях тёплый бриз.

Воздух дрожал над молом, и казалось, вываленный в море шершавый серый язык пошевеливается в ленивом прибое.

Чайки вычерчивали упругими крыльями дуги, резко, как в обрыв, падали, а после покачивались на волнах с тупым самодовольством рыболовных поплавков. Должно быть, после шторма подошла к берегу их законная добыча.

Если представить себе, что катер, сторожащий бухту, - обычная яхта, игрушка какого-нибудь состоятельного недоросля, работать расхочется вовсе.

Володя обернулся - поросшие зеленью скалы тоже не выглядели скучными, - поискал глазами и - вот он! - нашёл серебристый крестик - беспилотный самолёт-шпион.