Нф-100: Инварианты Яна

Вы скажете: 'Ну, так ведь это же гении! Конечно, математиков такого уровня нужно всячески поддерживать, обеспечивать им условия для нормальной работы. Для этого и существуют государственные гранты, фонды...' Всё это так, господа научные бюрократы, но для того, чтобы Эйлер смог заняться математикой в нежном возрасте и в тринадцать лет поступить университет, отец его, пастор из Базеля, слушал лекции Бернулли. Без этого и без невероятной работоспособности человек, которого вы называете гением, никогда не стал бы математиком, и тогда некому было бы оценить по достоинству работу 'двадцатилетнего выскочки из Турина', какого-то Лагранжа. И кто знает, когда бы в таком случае появилось вариационное исчисление - может быть, сто лет спустя, а может, и все двести. Дай вам, господа управленцы от науки, безусловное право выбора - кого из детишек поддерживать, а кого нет, - сын пастора из Базеля помощи не получит, а выскочка из Турина - тем более, и очень скоро выйдет, что выбирать не из кого.

Вы скажете: 'Судьба Эйлера - как раз удачный пример того, как государственная поддержка практической научной работы помогает выжить науке фундаментальной. Ведь Эйлер, будучи профессором Петербургской Академии, не за чистую математику получал содержание, а за картографию, консультации корабелам и проектирование пожарных насосов! Это правда, господа утилитаристы.

Я даже спорить с вами не стану, просто расскажу очередной научный анекдот.

Шесть лет назад по дороге из Токио, где я был по приглашению уважаемого Профессора Даичи Иосиды, мне довелось познакомиться с молодым, но весьма амбициозным атмосферным физиком. Имени и фамилии не называю, чтобы не создавать молодому человеку карьерных проблем. Скажу только, что он был тогда PhD и занимал должность начальника отдела в одном из европейских университетов. Мы случайно оказались рядом в самолёте. Сначала я принял его за немца - он говорил со стюардессой на английском языке с немецким, как мне показалось, акцентом. Но когда самолёт при взлёте пробил облака, мой сосед ехидно спросил сам себя, глядя в иллюминатор: 'Weisst du wieviel Sterne stehen an dem blauen Himmelszelt? Weißt du, wieviel wolken gehen weithin über alle Welt?' - глянул на меня искоса и тоскливо продекламировал в ответ на собственный вопрос: 'Gott der Herr hat, sie gezählet, Dass ihm auch nicht eines fehlet an der ganzen großen Zahl...' . Потом до него, видимо, дошло, что подобное поведение может показаться странным, и он пробормотал по-английски всё с тем же ужасным акцентом: 'Beg your pardon...', - но я уже узнал по выговору соотечественника и спросил по-русски:

- Поминаете Винера?

- Вы узнали? - обрадовался он.

Ещё бы я не узнал. 'Кибернетика' Винера в детстве была одной из моих настольных книг, а эпиграф к ней - единственная известная мне детская песенка на немецком языке.

Я ответил утвердительно. Мы познакомились и разговорились. Вернее, говорил преимущественно он, - думаю, просто соскучился по русской речи. Выяснилось, что облачка небесные интересуют его исключительно с профессиональной точки зрения. Он давно и серьёзно был озадачен методом учёта малоразмерных высококучевых облаков, если я правильно запомнил название. Они портили ему жизнь, эти 'мелкие сволочи', ломали стройную картину влияния облачного покрова на понижение температуры приповерхностного слоя. На конгрессе он беседовал на эту тему с коллегой из Новой Зеландии, и тот согласился - надо что-то с 'мелкими бестиями' делать.

Я не стал дожидаться, пока молодой человек начнёт костерить проплывавшие под крылом самолёта облака матерно, и спросил:

- Что за конгресс?

- А! - отмахнулся он. - Глобальное похолодание.

- И что, малоразмерные высококучевые облака так влияют на климат, что с ними уже надо что-то делать?

Невинный вопрос почему-то вызвал у моего собеседника раздражение:

- Нет! С чего вы взяли? - прорычал он, глядя на меня так, как будто я сам был ненавистным мелким кучевым облаком.

- Ну, как же? Если вы говорите, что они серьёзно понижают температуру, а у нас глобальное похолодание...

- Кто вам это сказал? - изумился он.

- А что, нет глобального похолодания? А как же конгресс?