Нф-100: Среди чудес и чудовищ

Вот это другое дело, с воодушевлением подумал Ярослав и отправился будить планетологов. Фролов проснулся от первого же прикосновения к скафандровому наплечнику и с обычной жизнерадостностью приветствовал пилота, после чего принялся тормошить профессора. Тот мычал, отмахивался, что-то бормотал, пытался надвинуть забрало гермошлема, но биолог был настойчив, неутомим и изобретателен, поэтому в конце концов Чернышеву пришлось продрать глаза.

- Приехали, что ли? - слабым голосом осведомился он, ни к кому конкретно не обращаясь, но затем раздраженно прикрикнул на Фролова.- Да оставь ты меня в покое!

- Скоро полчаса, как приехали,- проинформировал его Астанин.- Что будем делать дальше?

- Чего же вы ждали? - возмутился начальник группы.

- Упомянутые полчаса,- совершенно серьезным тоном произнес Фролов,- промелькнули в безуспешных попытках разбудить некоего профессора Чернышева. Можешь себе представить, сколь изнурителен и неблагодарен сей труд.

Отмахнувшись, профессор сел в кресло водителя, и начался рейд вдоль затянутой флорой трещины тектонического разлома. Когда Чернышев, натешив свою геологическую душу, удовлетворенно сказал: "Ну вот, вроде и все",- в кузове лежало не менее пяти тонн образцов, а оба передних манипулятора нуждались в основательном ремонте.

После этого Ярослав подогнал перегруженную машину к реке, где уступил пульт управления Фролову. На протяжении следующего часа они собирали водоросли и прибрежные кустики, ловили рыбообразных, но биолог явно остался недоволен и время от времени ворчал: "Скорее бы на океан".

В этом вопросе Астанин был целиком и полностью с ним солидарен, поскольку насыщенные арсенидами, цианидами и другими токсинами воды океанов Деонисии были перенаселены всевозможными формами жизни. Вероятно, обитатели планеты лишь совсем недавно выбрались на сушу и потому сохраняли многочисленные рудименты вроде тех же клешней и сонаров. Местной жизни еще предстояло по-настоящему выплеснуться на берег из океанской купели.

Пробежав с километр по речному галечнику, "крокодил" устремился в сторону катера. Оба научника держались не слишком бодро и не проявляли интереса к внешнему миру. Даже Фролов острил теперь гораздо реже. Астанин неоднократно пытался привлечь его внимание к скользившим по саванне силуэтам, но усталый биолог только пренебрежительно пожимал плечами и бурчал, что такой экспонат в его коллекции уже имеется.

Поэтому, когда на экране в очередной раз мелькнуло размытое изображение какого-то продукта деонисийской биосферы, Ярослав его попросту проигнорировал. Но Фролов вдруг подался вперед всем корпусом и, вцепившись в муфты настройки, прошептал с дрожью в голосе:

- Лимонник полосатый.

И уже погромче, в адрес пилота:

- Скорее глуши мотор, спугнешь!

Он, несомненно, преувеличивал. Зверюга была вовсе не боязливой, а напротив, подобно всем тварям этой планеты, проявляла нескрываемые признаки агрессивной любознательности, поскольку двинулась прямым курсом к вездеходу, намереваясь, по-видимому, помериться силами с насекомым неизвестной ему породы.

Торопливо загерметизировав шлем, Фролов метнулся к тамбуру, выдирая из кобуры лучевой пистолет

- Куда ты, родной? - ласково поинтересовался Астанин, схватив биолога за пояс.- Сожрет ведь - пушку навести не успеешь. Слышишь, небось, уже по крыше топает.

- Подавится,- неуверенно предположил Фролов, но лезть в люк уже не спешил.- Он мне очень нужен.

- Сделаем,- кивнул Ярослав.- Ничего не может быть проще.

Повинуясь его командам, один из роботов (из-за остановки вездехода "кентавры" успели убежать на полкилометра) вернулся к машине и прошил лимонника пулеметной очередью. Насекомое шумно свалилось под гусеницы танка.

Одобрительно шлепнув Ярослава по плечу, Фролов взялся за рычажки управления манипуляторами. Покалеченные в процессе геологического аврала электронно-механические руки вездехода кое-как уложили полосатого жука в контейнер. Роботы снова развернулись цепью, и кавалькада, держа курс на катер, поползла через холмисто-болотистую равнину.

Вообще, события развивались удивительно гладко, без особых осложнений, и все постепенно успокоились. Ослабла остро ощущавшаяся поначалу готовность людей к каверзам чужой планеты. Благодушное настроение коснулось даже Астанина - в последний раз в его жизни. После того, что случилось на Деонисии он вывел для себя важное следствие из закона подлости: "Если дела идут хорошо без всяких на то усилий с твоей стороны - жди неприятностей..."

В полночь по бортовому времени (на широте, где находился катер, наступали вечерние сумерки) Астанин, встретив участников четвертого выезда, отправился спать. Восемь часов спустя он сменил на вахте Бахрама, отметив мимоходом, что вездеход опять отсутствует.