Нф-100: Трое вне времени

Марат поморщился, пытаясь придать своему лицу умный вид:

- Нормально всё. Вот с Африкой договариваемся о поставках.

- Поставках чего?

- А хрен его знает, - отмахнулся Марат, - мне от этого ни горячо, ни холодно. Там есть ещё что разливать?

Саня встряхнул бутылку, кое-что ещё болталось на дне. Рука предательски дрожала, в голове гудело. Но, чёрт возьми, ему было хорошо. И плевать, что будет завтра и вообще через год, главное, есть собеседник, с которым можно поговорить о жизни и её ценностях.

- Слушай, - вспомнил вдруг Саня, - а "кукишисты" они кто?

- Никто.

- А откуда название такое пошло?

- Отсюда, - и Марат ткнул под самый Санин нос скрученную фигу или кукиш. Саня от неожиданности отшатнулся, сторож усмехнулся и убрал фигу. - Давно это началось, после войны. Кризис, голод, заводы стоят, бардак в стране. В центре ещё более-менее, а чуть дальше от Москвы или Питера отъедешь, полный отстой. Тогда вышел закон о принудительной занятости. Либо занимайся своим делом, частным бизнесом, либо идешь в государственную службу занятости, а там уж куда пошлют. Все должны были работать, платили при этом гроши, а порой чуть ли не за еду только работали, но, будь любезен, послужи на благо восстановления экономики. Вот тогда и пошло движение уклонистов от принудиловки. И своим символом они выбрали кукиш. От этого их так и прозвали.

- А почему их не любят?

- А за что их любить? Шлялись по стране, нигде не работали, воровали, грабили. Первые годы много их было. Потом движение пошло на спад. Во-первых, отлавливали и загоняли в трудовые лагеря, во-вторых, сами умирали: кто от голода и болезней, а кого свои же и прибили. Сейчас ещё встречаются редкие экземпляры, но это уже не те кукишисты, что раньше были. Да и нет сейчас той обязаловки на дармовой труд. Всё вроде устаканилось.

Саня явственно представил себе, как нелегко тогда жилось, на душе стало грустно и тошно, он привычно осмотрелся в поисках гитары. Увы, ничего подобного в комнате не было, а душа требовала выхода. Тогда он стал отбивать себе ритм по столу, и запел рвущиеся наружу слова.

Я - затонувший корабль,

В бурю ушедший ко дну.

Жёстким песком исцарапан,

Толщи воды меня мнут.

Давят, лишая надежды,

Всё разрывая внутри.

Гнутся заклёпки и стержни.

Воздух ушёл в пузыри.

Тяжесть моя неподъёмна,

Путь мой - врастать в это дно.

Всё равно - ночью ли, днём ли -

Здесь постоянно темно.

Дно, как последняя пристань,

Всюду вход - выхода нет.

Больше ни шторма, ни бриза -

Всё неподвижно на дне.

Марат нырнул под стол и извлёк очередную бутылку.

- Эх, хорошо сидим, - философски изрёк он, открывая.

- Да уж, - поддержал Саня, хотя чувствовал, что вторая бутылка явно будет лишней.

Максим возвращался на стройку уже под утро, счастливый и не замечающий вокруг ничего и никого. Он ещё ощущал на губах вкус прощального поцелуя, чувствовал запах её волос, слышал её звонкий заразительный смех. Они гуляли всю ночь, болтая обо всём на свете. Ему было хорошо с ней и просто. На какое-то время он даже забыл, что находится в чужом времени, без дома и средств к существованию.

Перед воротами стройки Максим остановился и помахал в камеру, створки медленно приоткрылись, впуская загулявшегося жильца. В тёмной комнате стояла тишина. Боясь разбудить Саню, он не стал надувать кровать, а просто кинул на пол одеяло, завалился на него, подложив руки за голову и уставившись в потолок. Сна не было. В душе всё пело и приятно постанывало. Он то и дело улыбался, вспоминая шалости Антошки и его неловкости с незнакомыми предметами этого мира. Она весело и безобидно смеялась, приходя на помощь. Как же ему было хорошо вот так лежать и думать о ней, и как же не хотелось вставать и идти работать. А, судя по тому, что начало светать, скоро придётся.

Максим повернул голову в сторону дивана, где спал Саня. Диван оказался пуст. "В туалет пошёл", - автоматически подумал Макс и отвернулся к стенке. Однако мысль, что если Саня и пошёл в туалет, то до его прихода, сразу разогнала сонно-счастливое состояние Макса, пора бы ему и вернуться. Парень вскочил на ноги и заглянул в санузел - пусто. Он включил свет и осмотрелся: следов беспорядка нет, на диване сегодня явно никто не спал, вещи, что они с Антониной принесли вчера, все на месте.

На душе стало тревожно. Парень обошёл всё вокруг, заглянул в кладовки и подсобки. Вспомнив про сторожа, поспешил к нему.

Марат сидел за пультом и мутным взглядом всматривался в экраны камер слежения. На открывшуюся дверь он с трудом повернул голову и, узнав в вошедшем юного постояльца стройки, кивнул ему. Максим сразу заметил на столе грязную посуду, а на полу пустые бутылки, в том числе и из-под пива, что он принёс вчера Сане. Однако, кроме сторожа в помещении никого не было.

- А где Саня?

Марат удивлённо пожал плечами:

- Ушёл.

- Давно?

- Давно. Рано ещё было, полночь, - Марат наморщил лоб, вспоминая, - или два. Мы недолго сидели.

- А где он сейчас? Куда ушёл?

- Спать ушёл, - Марат опять пожал плечами, явно не понимая, почему к нему пристали.