НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 12

У окна располагалось подобие манипулятора, увенчанное красивой мужской головой с огненно-рыжей шевелюрой.

— Как самочувствие? — спросила Ора Дерви.

— Спасибо, Ора Дерви, сегодня лучше, — ответила голова.

— Он уже заучил простейшие движения, — вмешался старший хирург.

— Значит, скоро будете самостоятельно передвигаться, — ободряюще сказала Ора Дерви, и голова улыбнулась.

— На воле, доктор?

— Сначала научитесь перемещаться по палате, — сказала Ора Дерви, переходя ко второму больному.

На белом столике под вакуумным колпаком лежал узкий параллелепипед, выполненный из какого-то пористого материала.

— Здесь, если угодно, копия мозга человека, — пояснила Ленцу Ора Дерви. — Человек был неизлечимо болен. Он долго скрывал свою болезнь, и в клинику попал слишком поздно.

— Кто он был? — спросил Ленц.

Ора Дерви назвала имя.

— Знаменитый композитор?

Ора Дерви кивнула.

— Когда больного в бессознательном состоянии привезли сюда, жить ему оставалось несколько дней, — сказала она. — Мы сделали все, что в человеческих силах. Но хирургическое вмешательство уже ничего не могло изменить. Тогда мы переписали информацию, содержащуюся в его головном мозге, вот сюда, на запоминающее устройство. Можете поверить, пришлось нелегко: пятнадцать миллиардов клеток! Зато теперь мы сможем в некотором смысле восстановить для человечества выдающегося композитора.

— Вы вырастите точную копию того, который умер? — поразился Ленц.

— К сожалению, точной копии не получится, — сказала Ора Дерви. — Тело его было поражено смертельным недугом, и попытка восстановить снова приведет впоследствии к мучительной смерти. Ничего не поделаешь, мы не научились еще бороться с необратимостью.

— В каком же виде вы восстановите его? — спросил Гуго Ленц.

— Вы обратили внимание на башню в долине, когда летели сюда? — задала вопрос Ора Дерви.

Ленц кивнул.

— Башня и будет его обиталищем, — показала Ора Дерви на параллелепипед. — Когда мы подключим к усилителям копию мозга, она сможет мыслить точь-в-точь, как тот, умерший. Сможет читать, диктовать письма. Сможет, главное, сочинять музыку. Но он никогда уже не сможет, допустим, пройтись по саду с милой женщиной, окунуться в морские волны или съесть бифштекс.

— Но разве мыслить — не значит существовать? — вставил старший хирург.

— И сколько он сможет… прожить… в башне? — спросил Ленц.

— Практически вечно, — ответила Ора Дерви. — Башня превратится в источник музыки, необходимой людям. Скажите, доктор Ленц, разве мы не заслужим тем самым благодарность человечества?

— Благодарность человечества — возможно… Но вот благодарность композитора… я не уверен, — тихо сказал Гуго Ленц.

Свита Оры Дерви переглянулась.

На койке — единственный в палате — лежал молодой человек спортивного вида. Он внимательно слушал, о чем говорят врачи, и не отрываясь глядел на Ору Дерви.

— Самый легкий случай среди остальных, — сказала Ора Дерви, улыбнувшись молодому человеку, от чего тот просиял.

Ора Дерви просмотрела показания датчиков, прикрепленных к разным точкам мускулистого тела. Данными она осталась довольна.

— Астронавт… — пояснила Ора Дерви. — Возвращаясь на Землю, где-то близ Плутона попал в излучение. К счастью, вовремя обратился к нам. Мы последовательно сменили ему все важнейшие органы, начиная с сердца и кончая почками. Результаты перед вами, доктор Ленц.

— Скажите… Я смогу уйти в космос? — негромко спросил молодой человек.

— Только в космосе вы и сможете жить, — ответила Ора Дерви. — Любая тяжесть приведет к гибели. Отныне ваша стихия — невесомость.

Процессия в прежнем порядке двинулась к выходу.

— Послушайте… — прошептал молодой человек.

— Что еще? — нахмурилась, обернувшись, Ора Дерви.

Все остановились.

— Понимаете, у меня здесь, на Земле, невеста… — Горячо, сбивчиво заговорил астронавт. — Она ждет меня. Ждет… Я знаю из радиописем. Как же теперь?.. — голос его прервался.

— А сможет ваша невеста жить в невесомости? — спросила Ора Дерви.

— Она ненавидит невесомость. Не переносит ее. Однажды, еще до моего старта, мы отправились…

— Лучше всего вам забыть ее, — мягко перебила Ора Дерви. — Навсегда.

— Но…

— Поймите же, вы не сможете жить в условиях тяжести, как рыба не сможет жить на суше. Ваша родная среда — невесомость и только невесомость, заключила Ора Дерви, отвернувшись.

Они посетили еще множество палат, но перед Ленцем все время стояли глаза молодого человека, полные муки…

После обхода Ора Дерви пошла проводить Ленца.

— Вы не примирились с киборгизацией? — спросила она.

— Наоборот, я еще больше укрепился в своем отрицательном мнении, ответил Ленц.

— Мы спасаем людей.

— Спасаете, но какой ценой?

— За возможность жить никакая плата не чрезмерна, — сказала Ора Дерви.

— Не уверен, — отрезал физик.

Они подошли к машине Ленца.

— Так, может, ляжете в клинику хоть на несколько дней? — снова предложила Ора Дерви. — Речь идет только об исследовании. Даю слово, скальпель вас не коснется.

— Я абсолютно здоров, — упрямо покачал головой Гуго Ленц и открыл люк машины.

К 5 июля был приведен в боевую готовность весь полицейский аппарат страны.