НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

Это только для нас сейчас лес — отрада души, “легкие”, которыми дышит планета, бесценное “зеленое золото” мира. Только для нас степь — дивное раздолье с пахучими травами чуть ли не в рост человека, с “черным золотом” плодороднейшей почвы. Только для нас болото — экзотический уголок на туристском маршруте, кладовая торфа, регулятор водного режима для зелени целой округи. Только для нас реки, озера и моря — прелесть отдыха на воде сложнейшая “фабрика-кухня” мировых масштабов, где тот или иной “кухонный комбайн” легко вывести из строя при варварском обращении, а также “котлы” и “трубы” системы “центрального отопления” земного шара, от которой полностью зависит земной климат жизнь и смерть всего живого на Земле. Только для нас заяц и лиса, медведь и тигр, волк и олень, змея и крокодил, утка и орел — исчезающие на глазах чудеса природы, важные достопримечательности планеты Земля, “санитары леса”, предметы дивной роскоши, если относиться к ним разумно. И так далее. Иными словами, только для нас земная флора и фауна, вся земная природа — бесценное материальное и духовное благо само по себе.

В глазах подавляющего большинства людей минувших веков все это выглядело совершенно иначе.

Конечно, лес — кормилец и крепость, в которой можно спрятаться от врагов. Но он и сам оплот бесчисленных врагов, грозящих гибелью. А главное — он прекрасное удобрение для почвы не целых несколько лет, если его спалить и вспахать прозоленную землю. Да и лесов было вокруг невпроглядь по всей планете, каждая отвоеванная у леса поляна — победа. Ну и само собой трофеи: избы, дрова и пр.

Конечно, степь — приволье для стад. Но если ее вспахать — получишь в несколько раз больше продовольствия. Да и сколько можно вспахать сохой? Долю процента степных просторов.

Конечно, болото — это влага и торф. Но когда кругом все болото и болото, то каждая осушенная пядь — победа. Да и много ли можно осушить лопатой? Долю процента.

Конечно, река и море — это уха и дорога. Но уха — неисчерпаемая, сколько ни черпай, дорога — не изрытая, сколько по ней ни езди. И вместе с тем очень удобная помойка: сколько ни плескай, вода все смоет и унесет. Поэтому бери из этого колодца, сколько влезет, и плюй в него, сколько плюется. Благодать? Но много ли можно было взять ручным неводом? Много ли можно было наездить под парусами и веслами? Много ли нечистот могла спустить в реку самая большая и самая зловонная кожемятная мастерская ремесленника совсем недавних времен?

Конечно, всякий зверь — живое существо. Но если он нападает на человека, режет домашний скот и птицу, представляет смертельную угрозу самому существованию людей, то чего же с ним церемониться? Да и охота на зверя — важный промысел, подспорье в не бог весть каком обильном пропитании. И сколько ни убивай на охоте — это лишь доля процента от обычного улова хищников.

Напомним, что до самой середины нашего века, т.е. всего каких-нибудь четверть века назад, городское население мира состав-пяло менее четверти всего народонаселения. Да и здесь удельный вес крупных городов, в свою очередь, был ничтожным, а в малых городах жизнь людей в бытовом отношении мало чем отличалась от сельской. Даже в крупных городах было немало домов, где хозяйство велось, как при дедах и прадедах. Крошечные островки многоэтажных зданий в крупных городах окружало безбрежное море поселений сельского типа, где господствовало веками установившееся равновесие человека и природы — своеобразный экологический баланс.

Все чаще и все сильнее этот баланс нарушался — и, разумеется, не в пользу природы. Но это было не глобальным, а локальным явлением. Где-то химический завод начинал отравлять воздух окрест, но можно было переселиться подальше. Где-то другой завод начинал спускать в реку ядовитые отходы производства, и рыба, а также купающиеся отплывали подальше. Где-то начинали один за другим подниматься терриконы отработанной породы, но вокруг оставалось много цветущей земли. Какой-нибудь галантный кавалер подносил даме букет цветов, а спустя некоторое время завядшие цветы шли на корм скоту. Несколько сот семейств какого-нибудь города устраивали для своих детишек новогодние елки, а через несколько дней елки пылали в печи как дрова. Какая-нибудь компания выезжала за город на пикник, а после ее отъезда сельские ребятишки подбирали пустые бутылки, банки, бумагу — в крестьянском хозяйстве все сгодится. Птицы, собаки доканчивали объедки — и через неделю место пикника готово было принять новых гостей. А в самой деревне кругооборот “окружающей среды” был установлен веками. Не пропадали даром даже черепки разбитого горшка.

И вот всему этому однажды пришел конец. Сразу после второй мировой войны, со второй половины XX века мировой научно-технический прогресс стал ускоряться невиданными прежде масштабами и темпами, причем все чаще это сопровождалось качественными изменениями нарастающих масштабов. Началась научно-техническая революция наших дней с далеко идущими социально-экономическими последствиями.