НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

— Смысл, — повторил Годдард. Маневичу почудился в этом слове оттенок иронии, но ее не было. Годдард решал для себя важную задачу, не находил решения и мучился. — Хочу верить, что это так, но… Необычные ощущения заставят мозг и реагировать необычно. Психика не может остаться неизменной, когда меняется все… Десятки тысяч лет человек был человеком…

— И остался. Право, Годдард, мы люди. Если где-то на планетах Капеллы вы встретите жуткое бесформенное страшилище и будете говорить с ним о структуре жизни, о красоте заката, о строении протона, о звездоплавании и последней пьесе Денисова… Пусть ваши мнения не совпадают, точки зрения полярны, он не знает Денисова и приводит в пример какого-то местного гения, но вы говорите с ним о природе, которая везде едина. Как вы назовете такое существо?

Годдард молчал.

— Человеком, Годдард, человеком! Вот ведь, по-моему, в чем дело. Вы думаете о человеке и представляете себе его тело — Аполлона, Венеру. Старого Шестова с его шишкообразным черепом. Мухина с его неуклюжей походкой и красным лицом. Шаповала с его самоуверенной физиономией. А дело не в этом. Старик Шестов создал единую теорию поля. Воспитал сотни учеников. Посадил в лужу тысячи научных противников. Пил коньяк, рыбачил, лазил в горы и был человеком, Годдард! А потом, за месяц до смерти, услышав об открытии Шаповала, попросил: запишите в вариаторы. Ему всего своего было мало. Смысл жизни для него заключался в том, чтобы знать как можно больше, побывать везде и во всех обличьях, ощутить мир, как часть себя. А для меня? А дня Эрно? Для вас, Годдард?

Маневич закрыл глаза. Бог с ним, с Годдардом. Поймет. В каждую клеточку свинцом вливалась усталость. После тренировок Маневич всегда лежал вот так же и слушал, как засыпают клетки, как тепло идет от ног к голове…

Годдард, потоптавшись у двери, пошел в рубку — на связь с Землей. Спасательная к Урану уже стартовала, и он хотел прослушать сводку о полете. Его качало от усталости, и он боялся, что свалится и захрапит.

…Маневич сидел на краешке стабилизатора и смотрел на Солнце. Корабль двигался по инерции, казался неживой рыбиной. Маневич оттолкнулся и поплыл рядом, подставляя Солнцу то спину, то голову. Свет во сне казался теплым и вкусным и звал к себе. Маневич сосредоточился и стал парусом. Колючки света впились в его тело и бились, и толкали, он ощущал каждый квант, каждый невидимый лучик. Ловил их и швырял обратно. Он резвился и плавал на солнечных волнах, нырял в корабельную тень и, задыхаясь от недостатка энергии, всплывал на колючую поверхность звездного океана. Солнечный ветер нес его, покачивая и разгоняя. Они летели втроем: он, Крюгер и Мухин. Пролетели мимо больших планет, ежились от прикосновений аммиачных туч Юпитера, ловили приветственные сигналы от ребят, исследующих Уран. По-хозяйски осматривали свой новый мир. Видели непочатый край работы и, обернувшись к зеленой искорке-Земле, кричали людям:

— Идите с нами!

И слышали в ответ едва уловимый плеск радиоволн:

— Вам должно быть хорошо сейчас…

ГЕОРГИЙ ГУРЕВИЧ Джеклоны

Перед вами не рассказ, а эскиз — литературный проект романа. Вместо романа — проект. Я — автор — даю схему, вы — читатель — дорисовываете воображением. Скелет мой — плоть ваша. Да здравствует активный читатель! Будем работать вместе.

Идея

Научную идею здесь дает новейшая биология. “Клоны” — так называется эта идея.

Клонами именуются вегетативные копии — организмы, выращенные из одной части, например, деревья, выросшие из одной веточки. Все тополя у нас клоны, все ивы — клоны. Яблони, вишни, малина, крыжовник — тоже все клоны. Клоны обходятся без оплодотворения, значит, генетически они — точная копия родителя. До недавнего времени считалось, что высшие животные не дают клонов, им обязательно нужно пожениться. Но ведь у зверей, и у людей тоже, в каждой клетке полный набор генов; теоретически из каждой можно вырастить существо. И вот недавно это удалось с лягушками. А если с лягушками удалось, может, и человека со временем тоже научатся выращивать из кусочка кожи, или мышцы, или из капли крови. (Не надо ликовать, ловя меня на ошибке. Я помню, что у красных кровяных шариков нет ядер с генами. Но у белых есть же).

Фантастика немедленно подхватила эту вкусную идею. Кажется, первым прошелся у нас по клонам А. Днепров. Написал рассказ о том, как вырастили две копии фараона.

Потом писателям пришло в голову выращивать клонов для нужд медицины. Недавно прочел я подряд два романа на эту тему: в одном клонов убивают, чтобы использовать для пересадки их сердца, печенки и железы богатым больным старикам, в другом — забирают все тело, вставляя в него мозг стареющего владыки. И оба автора с негодованием осуждают свою собственную людоедскую выдумку.

Зачем выдумывали, спрашивается?