НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

Впрочем, термин “окружающая среда” можно не ограничивать только средой природной, хотя именно эта тема представляется фантастам самой животрепещущей. Тем не менее не забыта и “третья” природа, ноосфера — социальное, духовное, культурное окружение человека. Мир, сконструированный непосредственно сознанием и подсознанием человека, впервые описал, кажется, Станислав Лем в “Солярисе”. Как вести себя человеку, какими моральными, этическими нормами руководствоваться, когда все вокруг, в тем числе и люди, построено по “чертежам” собственного мозге? Думается, что Э.Маринин в своем рассказе оригинально отвечает на этот вопрос. В рассказе Рэя Брэдбери снова звучит мысль о необходимости для человека еще одной “среды”—культурной: оказывается, в мире так же важно сохранить животных и растения, как и героев детских сказок… А исследователям на других планетах для нормальной жизни потребуются не только знакомые детали земной обстановки, но и… болдинская осень (рассказ А.Балабухи). Наконец, в весьма своеобразном по форме произведении (это даже не рассказ, а конспект ненаписанного романа) Г.Гуревич доказывает, насколько существенной является среда социальная.

В конечном итоге именно она, социальная среда, и определит решение экологической проблемы.

Прогресс будет продолжаться, и люди будущего, покуда они будут оставаться людьми, никогда не станут безгрешными богами, как не превратятся — хочется верить! — в безошибочных автоматов. И поскольку грандиозность задач, которые поставит перед собой человечество, будет возрастать, не исключены и ошибки. Но пока в людях будущего будет поддерживаться ответственность за окружающий мир, за жизнь, рожденную и нерожденную, они сохранят природу. И вместе с ней сохранят себя.

Они будут умнее (в этом уверены все писатели, с которыми вам предстоит познакомиться).

Вл.ГАКОВ

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

ОЛЬГА ЛАРИОНОВА Где королевская охота [1]

Генрих поднялся по ступеням веранды. Типовая гостиница — таких, наверное, по всем курортным планетам разбросано уже несколько тысяч. Никакой экзотики, бревен там всяких, каминов и продымленных антисанитарных потолков с подвешенными к балкам тушами копченых представителей местной фауны. Четыре спальни, две гостиные, внутренний бассейн, рассчитанный на четырех любителей одиночества. Да, телетайпная — она же и библиотека. С видеокассетами, разумеется.

Он вошел в холл. Справа к стене был прикреплен длинный лист синтетического пергамента, на котором всеми цветами и разнообразнейшими почерками было начертано послание прошлых посетителей Поллиолы к будущим:

НЕ ОХОТЬСЯ!

Не пей сырую воду после дождя.

Бодули бодают голоногих!

Пожалуйста, не устраивайте помойку из холодильной камеры.

За гелиобатареями гляди в оба!

НЕ ОХОТЬСЯ!

Жабы балдеют от Шопена — можете проверить…

Какой болван расфокусировал телетайп?

НЕ ОХОТЬСЯ!

Последняя запись была выполнена каллиграфическим готическим шрифтом. Несмываемый лиловый фломастер.

Этот пергамент привлекал внимание только первый день, да и то на несколько минут. Они не впервые отправлялись по путевкам фирмы “Галакруиз” и уже были осведомлены о необходимости приводить в порядок захламленный холодильник и настороженно относиться к сырой воде. С бодулями же они вообще не собирались устанавливать контакта, тем более что еще при вручении путевок их предупредили, что охота на Поллиоле запрещена.

Стараясь не глядеть в сторону пергамента, Генрих прошел в спальню. Тщательно оделся, зашнуровал ботинки. Что еще? Фляга с водой, индивидуальный медпакет, коротковолновый фон. И самое главное — ринкомпас, или просто “ринко”. Все взял? А даже если и не все, то ведь дело-то займет не более получаса.

На всякий случай он еще прошел в аккумуляторную и, не зажигая света, отыскал на стеллаже пару универсальных энергообойм, подходящих для небольшого десинтора. Вот теперь он полностью экипирован. Он подошел к выходной двери, за которой в глубокой мерцающей дали зыбко подрагивали земные звезды, досадливо смел с дверного проема эту звездную, почти невесомую декоративную пленку и, отряхивая с ладони влажные тающие лоскутья, спустился на лужайку, где на свернувшейся траве еще розовели пятна крови. Прежде всего надо было настроить “ринко”.

Компас был именной, нестандартный: вместо стрелки на ось надета голова Буратино с длинным красным носом. Нос чутко подрагивал, запахи так и били со всех сторон. Генрих положил “ринко” на розовое пятно и включил тумблер настройки.

Нестерпимое солнце Поллиолы, до заката которого оставалось еще сто тридцать шесть земных дней, прямо на глазах превращало розовую лужицу в облачко сладковатого пара. Сколько полагается на настройку? Три минуты…

Только три минуты. А сколько уже прошло с тех пор, как прозвучал выхлоп разряда?

Этого он сказать не мог. Что-то произошло с системой внутреннего отсчета времени, благодаря которой раньше он мог обходиться без часов темпоральная ориентация была развита у него с точностью до двух минут.