НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 26

— И тем не менее поначалу я обрадовался, что он убрался. Он вселял в меня ужас. Заключительную его ошибку я воспринял едва ли не с облегчением. Она доказывала, что он… человечен, конечно же, не то слово. Но, по крайней мере, способен на ошибки.

— Смертен, — подсказал я. — Он доказал, что смертен.

— Не понимаю вас. Да все равно. Задумайтесь на миг о степени его могущества. В течение полутора лет, разгоняясь при шести десятых «же», я набирал скорость, которую он погасил за какую-то долю секунды. Нет, я предпочитал смерть такому жуткому обществу. Поначалу думал, что предпочитаю.

Потом я почувствовал страх. Это было просто нечестно. Он нашел меня в межзвездной бездне затравленным, ожидающим смерти. Он почти спас меня — и бросил на верную гибель, ничуть не менее верную, чем до нашей встречи!

Я высматривал его в телескоп. Быть может, мне удалось бы подать ему сигнал — если бы только я знал, куда нацелить лазер связи. Но я никого не нашел.

Тогда я рассердился. Я… — Разгонщик сглотнул, — Я посылал ему вдогонку проклятия. Я крыл последней хулой богов семи различных религий. Чем дальше он был от меня, тем меньше я его боялся. И только я распалился вовсю, как он… как он вернулся.

Его лицо приникло к главному иллюминатору. Его багровые глаза глянули мне в лицо. Его диковинная рука вновь заграбастала мою капсулу. А сигнал радарной тревоги едва звякнул — возвращение было таким стремительным. Я залился слезами, я принялся…

Он осекся.

— Что вы принялись?

— Молиться. Я молил о прощении.

— Ну и ну!..

— Он взял мой корабль на ладонь. И звезды взорвались у меня перед глазами…

Разгонщик и я следом за ним вступили под сень старого дуба, такого старого и такого раскидистого, что нижние его сучья пришлось подпереть железными трубами. Под деревом расположилось на отдых целое семейство — теперь оно в недоумении уставилось на нас.

— Звезды взорвались?

— Это не совсем точно, — извинился разгонщик. — На самом деле они вспыхнули во много раз ярче, в то же время сбегаясь в одну точку. Они пылали неистово, я был ослеплен. Пришелец, видимо, придал мне скорость, почти не отличающуюся от скорости света.

Я плотно прикрыл глаза рукой и не поднимал век. Я ощущал ускорение. Оно оставалось постоянным в течение всего того срока, какой понадобился моим глазам, чтобы прийти в корму. Исходя из своего богатого опыта я определил величину ускорения в десять метров в секунду за секунду…

— Но ведь это…

— Вот именно, ровно одно «же». Когда ко мне вернулась способность видеть, я обнаружил, что нахожусь на желтой равнине под сверкающим голубым небом. Капсула моя оказалась раскалена докрасна, и стенки ее уже начали прогибаться.

— Куда же это он вас высадил?

— На Землю, в заново распаханные районы Северной Африки. Бедную мою капсулу никогда не предназначали для подобных трюков. Раз уж она сплющилась от обыкновенного земного притяжения, то перегрузки при вхождении в атмосферу разнесли бы ее вдребезги. Но пришелец позаботился, видимо, и о том, чтобы этого не случилось…

Я любопытный экстра-класса. Я способен залезть человеку в душу, а он и не заподозрит о моем существовании. Я наблюдателен до того, что никогда не проигрываю в покер. И я твердо знал, что разгонщик не врет.

Мы стояли рядом под старым дубом. Самая нижняя его ветвь вытянулась почти параллельно земле, и ее поддерживали целых три подпорки. Как ни длинны были руки разгонщика, но и он не смог бы обхватить ту ветвь. Шершавая серая кора, хрупкая, пропахшая пылью, закруглялась чуть ниже уровня его глаз.

— Вам невероятно повезло, — сказал я.

— Несомненно. Что это такое?

«Это» было черное, мохнатое, полтора дюйма длиной — оно ползло по коре, и один его конец извивался безмозгло и пытливо.

— Гусеница. Понимаете, у вас вообще не было шансов уцелеть. А вы вроде бы и не очень рады…

— Ну, посудите сами, — ответил разгонщик. — Посудите, до каких тонкостей он должен был додуматься, чтобы сделать то, что он сделал. Он заглядывал ко мне и изучал меня сквозь иллюминатор. Я был привязан к креслу ремнями, и к тому же его датчикам пришлось пробиваться через толстое кварцевое стекло, прозрачное односторонне — с внутренней стороны! Он мог видеть меня только спереди. Он, конечно, мог обследовать корабль, но тот был поврежден, и пришельцу еще надлежало догадаться, до какой степени.

Во-первых, он должен был сообразить, что я не в силах затормозить без разгонной сети. Во-вторых, он должен был прийти к выводу, что в баках у меня есть определенный запас горючего, рассчитанный на полную остановку корабля после того, как прекратит работу разгонный ковш. Логически это вполне очевидно, не правда ли? Вот тогда-то он и решил, что остановит меня совсем — или почти совсем и предоставит добираться до дому на резервном топливе, черепашьим ходом.