НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32

НФ: Альманах научной фантастики ВЫПУСК № 32 ( 1988 )

ПРЕДИСЛОВИЕ

Фантастика создает социальные модели не просто в подобном, только уменьшенном до размеров литературного произведения виде, как это делает «обыкновенная» беллетристика. Она создает их в другом измерении, которое читателю предстоит понять и разгадать, в чем, собственно, и заключается главная привлекательность настоящей или, лучше сказать, стоящей, истинно философской фантастики.

Модели, создаваемые фантастикой, требуют, понятно, интерпретации, ведь и те загадочные факты, с которыми столкнулся в своем расследовании главный герой повести братьев Стругацких «Волны гасят ветер» Тойво Глумов, тоже допускали различные объяснения. А толкования и объяснения в художественном произведении не могут быть однозначными и одинаковыми, ведь они выводятся не по законам математических алгоритмов. Иной читатель заметит лишь верхний, событийный, нередко откровенно приключенческий слой. Но и тот, кто заглянет поглубже, может понять смысл фантастической модели по-своему, может разглядеть в ней такие грани, которых не видели и сами авторы.

Такая неоднозначность пугает иных искусствоведов: а вдруг кто-нибудь что-нибудь поймет не так, как им представляется нужным или обязательным? На самом деле именно это свойство фантастики и дает читателю пищу для воображения, заставляет его думать, размышлять, спорить. Но только так и можно постигать окружающий мир, только так и нужно воспитывать в личности активность.

«Волны гасят ветер» занимают в этом выпуске НФ основное место не только по объему, поэтому и мы уделим этой повести главное внимание.

В предшествующей «Волнам…» повести Стругацких «Жук в муравейнике» перед читателями, как и перед героями произведения, вырисовывалась загадка — чего же хотели, чего добивались те неведомые силы, которые еще в эмбрионах запрограммировали развитие нескольких десятков землян и «заклеймили» их неким иероглифом. Что случилось, если бы один из отмеченных, Лев Абалкин, добрался до заветного «саркофага», где был спрятан шар с «его» знаком. Катастрофа или, напротив. Всеобщее Озарение?

В той повести авторы не дали разгадки, не дали принципиально, можно сказать, что в этом умолчании и состоит главный замысел «Жука…» — как должны действовать люди, когда необходимо принять ответственное решение при явной нехватке или полном отсутствии информации. Выбрать ли путь осторожничания — лучше ничего не делать, лучше все уничтожить, чем рисковать? Именно такое решение выбирает начальник КОМКОНа Рудольф Сикорски, о нем и его поступке упоминается в «Волнах…», когда говорят о «синдроме Сикорски».

Противоположную позицию — ничего не запрещать, а там будь что будет — занимает доктор Бромберг, тоже фигурирующий в новой повести.

Психологически наши симпатии, наверное, будут на стороне Бромберга, ведь слово «перестраховка» для большинства почти что ругательство. Но дело не в громких словах. Если призадуматься, то окажется, что все не так просто, и, может быть, мы сами придем к выводу, что не столь уж неправ был руководитель КОМКОНа, пошедший на преступление, чтобы оградить человечество от неведомой опасности. Может быть, мы согласимся с тем, что надо было обладать очень большой мудростью, мужеством и самоотверженностью, чтобы совершить то, что совершил Сикорски, — убить Льва Абалкина.

Человечество не в фантастическом грядущем, не на сочиненных страницах, а в жизни, сейчас, сегодня овладело такими могучими силами природы, которые уже оказались способными уничтожить его. А что ждет нас впереди? Разве не надлежит каждый шаг в неизвестном направлении делать с максимальной осторожностью, ведь последствия могут быть неожиданными и непоправимыми.

Все эти проблемы не столько научные, не столько политические, сколько нравственные, они касаются совести, они упираются в ответственность людей перед той великой миссией, которую им отвела природа, — миссией жизни и разума на Земле. Примеров «из практики» можно привести множество, но достаточно одного, чтобы понять, как серьезны и сложны, казалось бы, чисто умозрительные, чуть ли не сказочные композиции, которые нарисованы в фантастической повести.

Перед первым атомным взрывом знаменитый итальянец Энрико Ферми держал с коллегами «веселенькое» пари: вся ли земная атмосфера загорится после взрыва или пожар ограничится областью Лос-Аламоса. Но если существовало хотя бы малейшее опасение, что вся, может быть, кнопку все-таки не следовало нажимать? Но она была нажата: человечество склонно бодро шествовать по направлению, пропагандируемому стариком Бромбергом, а не прислушиваться к мрачным предостережениям осмотрительных Кассандр.

Это беглое возвращение к прежней повести Стругацких понадобилось для того, чтобы лучше понять идеи их нового, еще более непростого сочинения.