НГ (Не Говори)

Они его испугали. Будто он играл на пляже с белым песочком, радуясь жизни, а мгновение спустя, цунами смыло все радости, жизни и уничтожило всех и вся на своем пути.

– С доблым утлом, – картаво поприветствовал его один из близнецов.

– И тебе того же, Дилли, – потрепал малыша по скудной шевелюре Ян, – или ты Вилли?

Он дал им прозвища, считая их более подходящими братьям, чем их имена: Миша и Саша. Сначала он подумывал называть их Зита и Гита, но решил, что это уже перебор.

– А хотя какая разница… – скрылся в уборной Ян.

Первым делом он ополоснул лицо холодной водой, чтобы привести себя в чувства. Точнее избавиться от тех чувств, что им завладели после пробуждения. Потом он решил принять душ, а затем спустился вниз, надеясь чем-нибудь перекусить.

Телосложением Ян пошел в отца. Оба худощавые и длинные. И оба, на удивление всем, могли засовывать в себя пищу ведрами, при этом не поправляясь ни на грамм. Сын сильно переживал из-за своей внешности в средней школе, многие его называли дистрофиком, поэтому классе в восьмом он начал ходить в качалку, чтобы привести себя в форму. Шварцнегером он, конечно, не стал, но на пляже над ним уже мало кому приходило в голову посмеяться.

– А я думала, ты не любишь суши, – лукаво промолвила мама, когда Ян появился на кухне.

– С майонезом я все люблю, – не разделяя ее веселья, ответил сын.

– Яблочную шарлотку тебе тоже с майонезом подать? – продолжала забавляться Римма.

Ян уставился на нее непробиваемым взглядом, будто бык, смотрящий на красную тряпку.

– Да ладно тебе, – примирительно погладила его по плечу женщина, – кофе будешь?

– Да, – уселся он за стол, – а шарлотка правда есть?

Римма засмеялась и кивнула. Это был любимый десерт ее сына. Она готовила шарлотку фактически каждую неделю последние лет пять.

Причем, Ян любил именно из слоеного теста с корицей. Так что, получив свою порцию вместе с горячим кофе, он почувствовал себя гораздо лучше и даже немного поубавил свою обиду на родителей.

– Мы с отцом хотели съездить кое-куда, – начала мама, когда Ян заметно подобрел, – посидишь с близнецами?

– Так вот к чему все это? – отложил он недоеденный кусок.

– Ты о чем? – недоуменно уставилась на него Римма.

– Кофе, пирог, – развел руками парень, считая все очевидным и вовсе не радуясь, что его принимают за простачка.

– Я каждую неделю готовлю тебе пирог и ежедневно варю кофе, – делала вид, что не понимает, о чем тот толкует, женщина.

– Мам, да брось! – поднялся из-за стола Ян, – когда последний раз ты мне наливала кофе и подносила завтрак на блюдечке с голубой каемочкой, а?

– Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя здесь лучше, – обеспокоенно посмотрела на него мать, – это никак не связано с нашей поездкой с отцом. Если тебе так тяжело, то мы возьмем близнецов с собой.

– Нет, я посижу, – буркнул мальчик и обиженно процедил – чего уж там… – направился на выход из кухни, потом немного потоптался на месте, вернулся к столу, забрал оставшийся кусок шарлотки и вернулся в свою комнату.

Спустя около часа, мама постучалась и заглянула к Яну в комнату, чтобы сообщить о том, что они с отцом уже собираются на выход.

– А это что? – пригляделась она к разломанным останкам плеера на полу.

– Ничего, – передернул плечами сын, поднимаясь с кровати, – где мелкие? У себя?

– Да, – кивнула женщина.

– Удачной поездки, – небрежно бросил мальчик, даже не поинтересовавшись целью отъезда, и прошел мимо матери в холл.

Римма обеспокоенно проводила его взглядом, надеясь, что такое расположение духа ее старшего сына лишь временное явление.

– Ну что, мелкота, нравится вам здесь, я вижу? – зашел к близнецам Ян.

– Нлавица! Нлавица, – запищали те, радуясь, что брат решил зайти к ним в гости.

Ян стал озираться по сторонам в поисках сидения. Все вокруг казалось таким маленьким и хрупким, что он решил не рисковать и уселся прямо на полу. Мелюзга поторопилась к нему, норовя побороть его.

Когда все устали от игрищ, Ян решил отвлечь малышей беседой.

– А вы чего это ночью не спали, а?

Малыши переглянулись, но ничего не ответили.

– Да ладно вам, мне-то уж можете сказать, я вас ругать не буду.

– А маме и папе не сказес?

– Нет, – хмыкнул Ян.

Вилли и Дилли снова посмотрели друг на друга и решили открыть свою тайну старшему брату. Они взяли того под руки и повели к дверце кладовой, еще ничем не заполненной. Ян огляделся, но ничего не понял. Малыши, как взрослые, выждали момент для пущего эффекта и подошли к задней стенке кладовой, с легкостью отодвинув ее в сторону.

– Ого, – удивился парень, – надо было мне занять вашу комнату.

– Это нас тайный домик, – похвасталась ребятня, включив игрушечный светильник на батарейках.

– Ты зе не отбелес его у нас? – обеспокоенно спросил Дилли.

– Отберу, конечно, – сделал суровое лицо Ян.

Малыши тут же испуганно принялись закрывать секретную дверцу, но брат рассмеялся, развеяв их переживания:

– Да шучу я, не бойтесь. Не отберу я ваш тайный домик. И что вы тут делали ночью?

– Мы залили хлеб.

– Чего? – не понял Ян.

– Хлеб.

– Чего хлеб?

– Залили! – возмутился непонятливости столь взрослого человека Вилли.