Ни бог, ни царь и не герой

«Мы, рабочие Симского завода, освобожденные после двенадцатимесячного рабства… шлем свое пролетарское спасибо борцам за коммунизм, бойцам Красной Армии за их самоотверженную героическую борьбу и клянемся стать в первых рядах сражающегося пролетариата, чтобы окончательно раздавить врагов рабоче-крестьянской власти, чтобы освободить красный Урал, освободить Сибирь и идти на помощь рабочим и крестьянам, где бы они ни боролись. Все в Красную Армию!»

И восемьсот рабочих Симского завода вступили добровольцами в Красную Армию, делом подкрепив свой призыв.

13 июля 26-я дивизия Г. Х. Эйхе и 27-я А. В. Павлова одновременно с севера и юга ворвались в Златоуст — город сталеваров. Враг был сброшен с Уральского хребта. Перед советскими войсками открылась дорога на равнину Западной Сибири…

Взятие красными войсками Перми окончательно сорвало планы интервентов и белогвардейцев — соединить армии Колчака с иностранными войсками, находившимися на Севере. Англичанам теперь ничего не оставалось, как вывезти экспедиционный корпус из Архангельска.

14 июля красное знамя взвилось над Екатеринбургом.

В это время Южная группа Красной Армии громила уральско-оренбургское белое казачество. 5 июля 25-я дивизия Василия Ивановича Чапаева, прорвав кольцо вражеской осады вокруг Уральска, вступила в город.

В конце июля разгорелись последние бои за Урал.

24 июля Красная Армия вступила в Челябинск. 4 августа был взят Троицк — главная база колчаковской южной армии. Фронт белых оказался разрезанным на две части. Разбитые колчаковцы поспешно отступали на юго-восток и в глубь Сибири.

Колчаковское правительство объявило ряд мобилизаций в армию. Брали всех, кто в глазах контрреволюционных заправил мог быть опорой белого режима: казаков, городскую буржуазию и интеллигенцию, кулаков, запасных унтер-офицеров. Наконец мобилизация была распространена на крестьян. Но широкие массы сибирского крестьянства на своей шкуре убедились, что несет им Колчак. Большинство подлежащих призыву бежало из сел в леса. Тысячи бедняков и середняков переходили фронт. С новой силой вспыхнули крестьянские восстания. Не рвалась в бой и буржуазия — она предпочитала загребать жар чужими руками и вообще начинала разочаровываться в «верховном правителе».

После разгрома колчаковских армий на Урале стали все больше обостряться отношения между омским правительством и белочехами. Эсеры и меньшевики, тоже предчувствуя скорый крах колчаковщины, стали в позу «оппозиционеров».

— Отсюда наши задачи, — закончил рассказ Миронов. — Надо поднимать народ, готовить его к восстанию против Колчака. Товарищ из Томска привез текст воззвания нашей партии. Это воззвание уже распространяется в Западной Сибири. Мы нашли в одной из типографий своих людей, листовка печатается. Вот она.

Я взял из рук Миронова еще пахнущий краской листок бумаги. Бегло его прочитал.