Ни дня без мысли

Но дело не только в постоянной, хотя и дремлющей чиновничьей угрозе. Есть множество чисто житейских причин, мешающих руководителю высшего ранга делать то, что он хочет. Прошу прощения за принижающее сравнение, но даже председатель дачного кооператива очень относительный хозяин в своей вотчине: конечно, он может отдать распоряжение, но как его выполнят охранник, сантехник и дворник, зависит только от их настроения, выгоды и степени трезвости. Даже понятное желание расставить на ключевые посты своих людей, то есть однокашников, однокурсников, бывших сослуживцев и личных друзей, мало что гарантирует: ведь под ключевыми постами есть другие, тоже ключевые, и еще ниже ключевые, и сбоку ключевые — страна огромная, скамейка запасных короткая, и на все ключи просто не хватит надежных рук. Вот и приходится ладить с новой номенклатурой, мириться с ее бездарностью, ленью и вороватостью, и даже от должности отстранять так, чтобы отставленные не озлобились, а оставшиеся не сговорились и не ощетинились — не случайно явных неумех, как правило, не выбрасывают на улицу, а перемещают в другой кабинет на том же этаже. Вспомните, сколько почетных ссыльных в одном Совете безопасности!

Между страной и государством идет постоянная борьба, вроде перетягивания каната. Стране нужно больше свободы, государству больше власти. Президент посередке: его задача так регулировать эту борьбу, чтобы никто не побеждал. Победит государство — гангрена и всеобщая нищета. Победит страна — анархия. В любом случае должность президента станет шаткой, декоративной, а то и вообще ненужной.

Сегодня перетягивает государство, чиновники растут в количестве, и они все влиятельней. Они мощно давят на президента, требуя все больше прав, власти и собственности, и давление это почти ничем не уравновешивается. Страна не давит! В очень редких случаях она хоть как-то реагирует на чиновничий нахрап. Скажем, после разумной по сути, но не подготовленной и толком не объясненной монетизации льгот вышли на улицы пенсионеры — аппарат почти сразу отступил, он прекрасно понимает опасность даже малых потрясений. И опять все тихо, до очередной глупости начальства. А президенту что прикажете делать? Он просто по должности обязан быть в центре, как киль под днищем корабля — стоит киль сместить, и при первой волне судно опрокинется. Однако при сильном давлении главе государства в центре не удержаться — придется смещаться, пока корабль…

Впрочем, не будем пессимистами.

Это лишь кажется, что аппарат всесилен и непобедим. К счастью, у него есть слабое место — своя пятка, не закаленная огнем.

Как ни странно, чиновный мир держится прежде всего на слове. На том, что за многие годы монархии и диктатуры «государство» стало восприниматься нами абсолютным синонимом страны, родины, народа. И главное, что сегодня необходимо — исключить из активного словаря этот термин с предельно извращенным содержанием. Заменим слово «государство» словом «аппарат», и все станет просто и ясно. Ясно, что налоги мы платим чиновникам, и, значит, имеем право с них спросить за все до копеечки траты, ясно, что они должны сообща владеть только минимумом собственности, вроде почты и телеграфа, ясно, что их место не над обществом, а под ним, ясно, что контролировать прессу чиновнику должно быть категорически запрещено, как вору запрещено контролировать судью.

Тогда и президенту станет легче служить стране, и киль вернется на свое срединное место, и корабль, будем надеяться, не опрокинется.

ГОРИЗОНТАЛЬ ВЕРТИКАЛИ

Как мы представляем себе вертикаль власти? Большинству она видится в форме пирамиды. На самом верху, в высшей точке — президент. Чуть ниже — премьер, глава Администрации, спикеры обеих палат, председатель Верховного суда. Еще ниже — министры, губернаторы, депутаты. И так далее, вплоть до лихого гаишника, который на хлебном перекрестке не без выгоды для себя машет полосатой палкой. Все они вместе и есть наша власть.

Но в этой конструкции есть существенная неточность. И касается она самой верхушки пирамиды.

Дело в том, что президент любой страны, даже самый умный и работящий, все равно человек. И голова у него одна. И память не бездонна. И видит он только то, что видит. И все чиновники, просто во имя самосохранения, время от времени вешают ему на уши лапшу. И, за совесть или за страх выполняя его указания, постоянно думают о собственных интересах. А поскольку от решений главы государства зависит слишком многое, он нуждается хоть в нескольких очень надежных и временем проверенных людях, способных и рассказать, и подсказать, и поправить. Это вовсе не обязательно советники. Это — советчики.

Такие приближенные, порой занимающие высокие должности, порой не занимающие никаких должностей, есть практически у всех правителей. Это могут быть и друзья детства, и члены семьи, и однокурсники, и земляки, и учителя, и соратники по прежней деятельности.