Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

Потрусили за ствол — он упал.

И что голос имел — не узнал.

Но не допел ее, не до…



Мышей ловил.

А он шутил — недошутил,
Недораспробовал вино,
И даже недопригубил.

Неуверенно и не спеша,

Из-под кожи сочилась душа.

Еле-еле, едва приступил,

И судья еще счет не открыл…

Недолюбил.

А он спешил — недоспешил.
Осталось недорешено
Все то, что он недорешил.

Он был чистого слога слуга,
И писал ей стихи на снегу…

И свобода писать на снегу —

Он губами хватал на бегу.

Холодный Млечный Путь лакал…

Когда секунд недостает,
Недостающее звено,

И вам смешно, и даже мне…

По чьей вине, по чьей вине?..

О фатальных датах и цифрах

Моим друзьям — поэтам

Кто кончил жизнь трагически, тот — истинный

поэт,

А если в точный срок, так — в полной мере:

На цифре 26 один шагнул под пистолет,

Другой же — в петлю слазил в «Англетере».

А в 33 Христу — он был поэт, он говорил:

«Да не убий!» Убьешь — везде найду, мол.

Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,

Чтоб не писал и чтобы меньше думал.

С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.

Вот и сейчас — как холодом подуло:

Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль

И Маяковский лег виском на дуло.

Задержимся на цифре 37! Коварен бог —

Ребром вопрос поставил: или — или!

На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,

А нынешние — как-то проскочили.

Дуэль не состоялась или — перенесена,

А в 33 распяли, но — не сильно,

А в 37 не кровь, — да что там кровь! — и седина

Испачкала виски не так обильно.

«Слабо стреляться?!» В пятки, мол, давно

ушла душа! —

Терпенье, психопаты и кликуши!

Поэты ходят пятками по лезвию ножа —

И режут в кровь свои босые души!

На слово «длинношеее» в конце пришлось

три «е»,—

Укоротить поэта! — вывод ясен,

И нож в него — но счастлив он висеть на острие,'

Зарезанный за то, что был опасен!

Жалею вас, приверженцы фатальных дат

и цифр,—

Томитесь, как наложницы в гареме!

Срок жизни увеличился — и, может быть, концы

Поэтов отодвинулись на время!

Да, правда, шея длинная — приманка для петли,

А грудь — мишень для стрел, — но не спешите:

Ушедшие не датами бессмертье обрели —

Так что живых не слишком торопите!

Кони привередливые

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю

Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю!..

Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю…

Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!

Вы тугую не слушайте плеть.

Что-то кони мне попались привередливые…

И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,

я куплет допою,—

Хоть мгновенье еще постою

на краю…

Сгину я — меня пушинкой ураган сметет с ладони,

И в санях меня галопом повлекут по снегу утром,—

Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,

Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!

Не указчики вам — кнут и плеть.

Что-то кони мне попались привередливые…

И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,

я куплет допою,—

Хоть мгновенье еще постою

на краю!..

Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий.

Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!

Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,

Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!

Умоляю вас вскачь не лететь!

Что-то кони мне попались привередливые…

Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!

Я коней напою,

я куплет допою,—

Хоть мгновенье еще постою

на краю.

Я не люблю

Я не люблю фатального исхода,

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,

В восторженность не верю, и еще —

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину

Или когда прервали разговор.

Я не люблю,

когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или — когда все время против шерсти,

Или — когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,

Уж лучше пусть откажут тормоза.

Досадно мне,

коль слово «честь» забыто

И коль в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,

Нет жалости во мне, и неспроста:

Я не люблю насилья и бессилья,

Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,

И не терплю, когда невинных бьют.

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более — когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:

На них мильон меняют по рублю,—

Пусть впереди большие перемены,

Я это никогда не полюблю.

Песня певца у микрофона

Я весь в свету, доступен всем глазам.

Я приступил к привычной процедуре:

Я к микрофону встал, как к образам…