Ни любви, ни денег

Все началось весьма-весьма оптимистично. Как я уже сказала, прошлой осенью, когда дети пошли в школу, звонят мне соседи и говорят: «Нам нужно познакомиться». Им нужно познакомиться. «Ну, хорошо, – я думаю. – Знакомьтесь».

Приходят всем составом: мама, папа и детишки. Колонну возглавляет Люба – колоритная молодуха, крепкая, сбитая, румяная, и в жизни не подумаешь, что она вегетарианка, так и напрашивается к ней на тарелку бутерброд с колбасой и вприкуску кусочек копченого кубанского сальца. Спокойная, как танк. Села в кресло – ни разу не двинулась. Только команды пухлой ручкой раздает. Дочка заплакала – она мужу кивнула, чтоб подскочил, успокоил. Сын в шнурках запутался – она мужу опять, чтоб распутал шнурки. Салфетки далеко – подай ей салфетки и грибочков заодно подложи.

Муж, Дима, на подхвате у нее, худой, загадочный, вертлявый. Так смотрит вдумчиво и слушает внимательно, а что он там себе соображает, сразу и не скажешь.

– Как вкусно, – говорит, – ты помидоры приготовила. Вроде бы обычная вещь – помидоры со сметаной, я обычно сметану вообще-то не ем, но вот эти помидоры так вкусно у тебя получились… Даже удивительно.

Ничего удивительного. Я в сметану сыр добавила, овечий, и оливок туда с чесноком, для запаха, точнее, для отвода глаз. Чтоб мне не говорили, не ломались чтоб у меня за столом. А то начнут рассказывать, что на сметану они еще кое-как согласны, а сыр им вообще-то нельзя, в нем казеин. А-я-я-й! Молочный белок – страшная вещь! Не надо жрать его в три горла, тогда он ни понос, ни золотуху не будет вызывать.

Детишки у стола крутились, тоже худенькие в папу, маленькие. Маленькие, а уже усвоили, что маме нужно говорить, а что не стоит. Глядят на поросенка моего и делают вид, что им страшно. Уж так испугались они поросенка, а монстров своих в Майнкрафте не боятся. Животных, говорят, им жалко, нехорошо животных убивать. А сами мечут, мечут, мечут постоянно булочки, семечки, яблочки, грибочки, помидоры у отца отобрали…

– А ну-ка кыш отсюда! – мать их сразу от стола разогнала. – Играйте в мячик! Дайте нам поговорить.

За мячом побежали, а сами жуют, жуют, жуют. Как пробегут мимо тарелки – так сразу ее под ноль. И к матери:

– Как вкусно! Мам, кабачки прям как чипсы! Вкусные кабачки!

Естественно. Я ж эти кабачки, когда валяла в сухарях, взяла и заодно в желтках немножко помочила, из лучших побуждений. А что вы мне прикажете? Гостей встречать картошками в мундире? Тем более они пришли голодные. Все время про еду мне что-то объясняли, не поняла, что именно, чего-то там «мюсли, мюсли»… «Какие, – думаю, – мюсли? Борща вам всем кастрюлю надо наварить, и чеснока туда, и половник побольше».

Черт дернул поделиться точкой зрения. Взяла сказала, что детей ни в чем не стоит ограничивать, что дети в отличие от взрослых не объедаются, и я за всю жизнь не встретила ни одного ребенка, который обожрался мясом или рыбой. А всякой гадостью, всеми этими чипсами, пиццей, конфетами – вот этой дрянью дети объедаются, толстеют, аллергию зарабатывают. А если маленький поест лапши с цыпленком – лапша ему не навредит.

Оспорили. Сказали, навредит. Пока он маленький – не будет объедаться, а вырастет – и начнет наворачивать. Смысл привыкать к опасной пище?

– Что значит привыкать? – я возразила. – Мы, значит, выросли всеядными, а детям даже шашлычка попробовать нельзя?

– Не стоит, – отвечают, – даже пробовать.

Оказывается, все, кто по шашлыкам тоскует, на самом деле хотят не мясо, а вкус мяса. Это как сигареты: кто не попробовал, тому они и не нужны.

– Поэтому, – сказали вегетарианцы, – мы своим детям ни рыбу, ни мясо не предлагаем.

Они не предлагали, а у меня однажды был грешок. Детишки забегали к нам частенько, играли с моей дочерью и оставались на полдня. Я, конечно, кормила тем, что было. А было у меня полкастрюльки обычного классического борща с говядиной. Я налила по мискам, честно отлавливала мясо из порций детей-вегетарианцев. Совершенно случайно в тарелку к мальчишке проскочил один кусочек. И он меня так сразу строго, как директор, спрашивает:

– Что это?

– Извини, – я устыдилась. – Сейчас уберу.

– Не надо, – говорит.

И съел! И ничего страшного с ним после этого не случилось. Он не объелся, его не вырвало, он не бредил по ночам говядиной. Проглотил и побежал играть. Правда, на всякий случай родителям об этом мы рассказывать не стали.