Ни минуты покоя

Зал был обставлен отнюдь не в «старинном стиле», в отличие от холла, — какой-то пятиугольный стол с тонюсенькой крышкой, кресла со спинками, которые как бы стекали к полу, образуя подставку для ног; и все это в пластике и металле, дерево в обстановке почти не фигурировало. Усадив меня в одно из таких кресел, Аникеев как деловой человек сразу перешел к главному.

— Я хочу, чтобы вы присматривали за моей дочерью, — произнося эти слова, Аникеев стоял передо мной, сложив руки за спину и слегка раскачиваясь взад и вперед. — После того что произошло несколько дней назад, у меня есть повод для волнения.

— Вы имеете в виду стрельбу в вашем офисе? — уточнила я. — Или за время, которое мы с вами не виделись, случилось что-то еще?

— Слава богу, пока нет, — покачал головой Аникеев. — Но я хочу быть уверенным в том, что моя дочь будет находиться в безопасности. Вот сейчас ее нет, а я знаю, что лекции закончились сорок минут назад. Что мне прикажете думать после всего того, что я видел? Вдруг ее опять преследует какой-нибудь тип с автоматом?

— Но та ситуация, насколько я поняла, разрешилась, — осторожно прозондировала я почву.

— Ну да, — махнул рукой Аникеев. — Шантажист — вашей милостью — лежит с сотрясением мозга в военном госпитале, пока что без сознания, кстати сказать. Марго вроде бы забрала у него фотографии и негатив, так что все улажено. Ну что же, больше не будет делать глупостей. Да и дело-то давнее, честно говоря.

— Фотографии?

— Они там с девчонками купальники примеряли, — хохотнул Аникеев, — еще в десятом, что ли, классе. Ну и щелкали друг дружку. А потом пленочка-то попала к братцу одной из ее подружек, ну тот и решил денежку сшибить. Нанял этого придурка с автоматом…

— Так вы с ним разобрались? — спросила я, не скрывая интереса.

— Много чести, — хмыкнул Аникеев. — Мы с дочерью решили, что она передаст этому борзому молодому человеку, что у него начнутся крупные неприятности, если он будет себя так вести, и он немедленно вернул пленку. Марго сожгла ее при мне вот в этой пепельнице.

И Аникеев с трудом приподнял с подоконника громоздкое изделие из чугуна с чеканкой, демонстрируя мне место сожжения фотоматериалов.

Выходит, Марго наврала либо мне, либо отцу. Скорее отцу — я же своими глазами видела видеокассету, а Аникеев ведь говорит о фотографиях.

Впрочем, с Марго станется! Она способна навешать лапшу на уши нам обоим.

— А вы просматривали эту пленку? — невзначай поинтересовалась я.

— Нет, — медленно ответил Аникеев. — Давайте оставим эту тему и перейдем к деталям вашей работы. У меня не так много времени, так что…

— Милый, ты не знаешь, где моя сумочка, которую прислали утром? — раздался сверху мелодичный женский голосок. — Я хотела взять ее с собой, а она куда-то подевалась. Я у себя все перевернула, но…

— Не знаю, — твердо ответил Аникеев. — Не мешай нам, пожалуйста.

Эта просьба осталась без внимания. По внутренней лестнице уже спускалась женщина с ангельским личиком и глазами куклы Барби.

Первое впечатление от ее внешности — полная дура, на которую не стоит обращать внимания. Второе — кукольное личико и соответствующее поведение — играют в данном случае ту же роль, что и боевая раскраска у индейца: ведь чтобы выжить в жестоком мире, приходится маскироваться. А если мимикрия приветствуется социумом и твоя маска нравится мужчинам, то задача на порядок упрощается.

— Но я же не могу ехать к своим друзьям без этой сумочки! — настаивала женщина.

— Я ничем не могу тебе помочь, — так же решительно произнес Аникеев. — Здесь твоей сумки нет и быть не может. Оставь нас, ради бога, у меня деловой разговор. Поищи в холле у себя на этаже или выше.

— Стелла там уже убиралась, — мягко, но настойчиво возразила ему женщина. — И она говорит, что сумочка ей не попадалась. Значит, она где-то здесь. Может быть, завалилась за диван?

И, несмотря на негодующие возгласы Виктора Андреевича, потерявшая сумочку особа стала бродить по комнате, внимательно оглядывая мебель и инспектируя все углы. Аникеев лишь покачал головой и решил, что не стоит тратить драгоценное время на ожидание.

— В общем, — продолжал он, — я решил, что раз одному идиоту пришла в голову мысль подоить мою дочку — а значит, меня, — то может прийти и второму. Марго очень боится, она сама мне об этом говорила. Так что я принимаю вас на работу…

— Нанимаю, — поправила я. — Это выражение будет точнее.

— Нанимаю так нанимаю, — согласился Аникеев, — мне без разницы. Будете ходить под ручку с Марго и пасти ее, как только моей дочери захочется покинуть порог родного дома. У вас есть мобильник?

— Нет.

— Держите. — Аникеев вручил мне «Нокию». — Стелла будет звонить вам за полчаса до выхода Марго. Вам нужно будет приехать сюда и сопровождать Марго столько времени, сколько потребуется.

— Стелла?

— Это наша домработница, — пояснил Аникеев. — Да вы ее видели, она вам дверь открывала. Стелла у нас всего второй день, но уже вполне освоилась. Вы все поняли? Ах да, деньги…

Бродившая по комнате женщина издала торжествующий возглас и бросилась на колени.