Ни о чем не жалею

Джина почувствовала, как ее тело мгновенно откликнулось на его взгляд. Соски грудей затвердели, колени задрожали, а под сердцем, словно что-то оборвалось. Первой мыслью девушки было захлопнуть дверь и запереться в ванной. Но это было равносильно бегству, а она уже бежала от него утром. Нет, вторично такого подарка Рей не получит!

Он тем временем продолжал бесстыдно рассматривать ее, потом причмокнул губами и почти пропел мерзким, сладострастным голосом:

— До чего ж ты пикантна в этом наряде!

— Что ты тут делаешь? — сурово спросила Джина.

Но Рей, казалось, не обратил внимания на ее тон, продолжая сидеть в небрежной позе. На нем были те же старые джинсы, что и утром, только на этот раз в паре с черной тенниской. Светлые кроссовки покрывал толстый слой пыли.

— Что я тут делаю? — с наглой усмешкой переспросил он. — Сейчас, например, наслаждаюсь великолепным зрелищем. Знаешь, Джина, смотреть на тебя мне всегда доставляло большое удовольствие. Хотя прикасаться — не всегда безопасно!

— Ты хочешь, чтобы я закричала и сюда прибежала бы вся твоя семья? Воображаю, что они с тобой сделают!

Рей засмеялся, и это еще больше разозлило Джину. Она была готова сказать что-то очень грубое, но не успела, он опередил ее:

— Знаешь ли, дорогая, ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что Эндрю бросится защищать твою честь. А, кроме того, мы оба отлично знаем, что у тебя нет никакого желания кричать и звать на помощь.

Убежденность, с которой были сказаны эти слова, взбесила Джину. Гордость не могла позволить ей снести такое. Она бросила на Хэмилтона взгляд, полный откровенной ненависти.

— Ты так в этом уверен? Что ж, посмотрим!

Девушка уже открыла рот, чтобы закричать, но Рей предостерегающе поднял руку.

— Пожалуйста, кричи, зови, даже звони в полицию. Но сначала посмотри сюда. — Он вытащил из кармана потерянную Джиной бриллиантовую серьгу. — Представляю себе выражение лиц тетушки и моего кузена, когда я скажу, что пришёл возвратить тебе кое-что! Первым делом их, естественно, заинтересует, как этот предмет попал ко мне. Конечно, ты можешь не волноваться, если уже призналась им, что была у меня. Но ведь ты этого не сделала, не правда ли?

Джина долго смотрела в глаза Хэмилтону не в силах произнести ни слова. Наконец пришла в себя и процедила сквозь зубы:

— Будь же ты проклят, мерзавец!

— Спасибо! Кстати, почему бы тебе не подойти и не сесть со мной рядом на эту софу? Так будет удобнее разговаривать.

Сесть с ним рядом на софу?! Уж лучше бы он сразу предложил лечь в кровать! Ну, нет, этот номер у него не пройдет! И она решительно сказала:

— Рей, если ты пришел возвратить мне серьгу, то верни ее и уходи. Разговаривать нам не о чем!

Он удивленно выгнул дугой бровь.

— Разве не о чем? А мне кажется, что нам неплохо было бы обсудить одну маленькую проблему, связанную с твоим предстоящим замужеством. Или ты забыла?

— Нет, не забыла. И вот что скажу тебе. Ты ничего не скажешь Эндрю по той простой причине, что он никогда не поверит ни одному слову, произнесенному тобой. Даже если я действительно из тех девиц, которые гоняются за богатыми женихами!

— Может быть, попробуем? Посмотрим, как будет реагировать мой кузен, когда увидит вот это! — Рей поднял руку с зажатой между двумя пальцами бриллиантовой серьгой и поднес ее прямо к глазам Джины. — Кстати, какая у тебя аппетитная родинка на животе! — Он недобро улыбнулся. — Хорошо, я не скажу Эндрю ничего. Это сделаешь ты сама.

— Я?! — в ужасе вскричала Джина.

— Да, ты. Это же так просто. Ты скажешь Эндрю, что передумала и не станешь его женой. Иначе…

— Шантажист! Как ты можешь серьезно даже предлагать мне такое!

Улыбка сползла с лица Рея. Глаза стали суровыми, беспощадными.

— Твое дело выбрать: самой ли отказать Эндрю или предоставить мне, разрушить ваш брак по-своему. Естественно, как в первом, так и во втором случае твоя свадьба с моим кузеном не состоится.

Джина все еще не могла поверить, что за какие-нибудь полторы недели или того меньше, их отношения с Реем могли скатиться до подобной мерзости.

— Как я только могла тебя полюбить! — со сдерживаемой яростью проговорила она.

— Разве ты меня любила? — В голосе Хэмилтона звучал металл. — Ты просто ошиблась и приняла меня не за того. А сейчас я больше не желаю оставаться в дураках. Снова надуть меня тебе не удастся. При всей твоей изобретательности! Так что выбирай!

— Насколько я понимаю, ты твердо решил получить свою долю от моего тела, не так ли?

Надежды на благополучное решение всех ее проблем рушились прямо у нее на глазах, и виновником этого был самый дорогой для нее в мире человек. Более изощренную пытку просто невозможно придумать!

Ответом Хэмилтона снова был смех. Причем на этот раз такой циничный, какого она никогда в своей жизни не слышала.

— Дорогуша, я возьму не часть твоего тела, а всю тебя.

Джина почувствовала, что еще мгновение — и она потеряет сознание. В глазах плыли синие круги. Ноги подкашивались. Только для того, чтобы дать себе время опомниться, она переспросила:

— Что ты сказал?