Ни поцелуя без любви

Морт обнимал ее, лаская обеими руками, приподнимая девушку за бедра и прижимая ее к себе. Фиджи стонала в промежутках между поцелуями, обвив его шею руками, и все шло к тому, что грехопадение произойдет именно в ванной, но в этот момент откуда-то с другой планеты донесся приглушенный звонок. Всклокоченный и ошалевший Морт отстранился от Фиджи, окинул обнаженную нимфу восхищенным взглядом и прорычал:

— Только никуда не уходи! Сейчас я пристрелю горничную и вернусь…

— Вз-з-з… Да!

Морт вылетел в гостиную и заметался в поисках двери. Найдя ее, открыл — и мрачно уставился на слащавого итальяшку с прилизанными черными волосами и запудренными прыщами на лбу. На подносе тот держал плотный конверт, размашисто проштемпелеванный в нескольких местах.

— Мистер Вульф, вам письмо…

— Давай сюда…

— Извините, если помешал, просто это срочная корреспонденция с ценным вложением, так что вы должны удостовериться, что содержимое не повреждено. Таков порядок, мне жаль, если я оторвал…

— Слышь, сынок, если не заткнешься, я оторву тебе кое-что существенное, понял? Давай сюда свой конверт. Что я должен сделать, вскрыть?

С этими словами Морт торопливо надорвал плотную коричневую бумагу, чувствуя, что сейчас ткань его джинсов просто не выдержит давления изнутри…

Это были очень хорошие фотографии. Качественно и с любовью сделанные. Морт чувствовал себя так, словно на голову ему опрокинули ведро холодной воды, а одновременно приложили к заднице раскаленное железо.

При виде того, как страшно исказилось лицо постояльца, Франко удовлетворенно улыбнулся, пробормотал извинения и быстренько смылся. Вдруг повезет и бить он ее тоже будет в ванной?

Морт запер дверь и на негнущихся от злости ногах прошел в гостиную. Недрогнувшей рукой налил себе полный бокал виски и выпил залпом, не поморщившись. По заверениям департамента здравоохранения США, от такой дозы, принятой единовременно, у Морта должны были сразу начаться судороги и рвотные позывы, но на деле он и глазом не моргнул. Даже и не заметил того жидкого пламени, которое прокатилось по пищеводу и взорвалось в желудке кумулятивным снарядом…

Фиджи отлепилась от стены и посмотрела на себя в зеркало. В нем отразилась растрепанная и счастливая девчонка с пылающими щеками и горящими глазами. Фиджи засмеялась, прижав пальцы к щекам.

Из тумана и чада их поцелуев выплывали слова, прерывисто и глухо прозвучавшие из уст Морта.

«Я слишком давно хотел тебя, блондинка…»

Фиджи протянула руку и задумчиво коснулась прохладного стекла.

Я тоже давно хотела тебя, Морт. Всю свою жизнь — хотела и ждала. А все остальное — все остальное совершенно не важно. И остальные…

Энди Фишберн, Майк Прайс и Эшли Робинсон. Три ее неудачные попытки вышибить мысли о Морте Вулфе из своей платиновой головы.

Энди Фишберн был компьютерщиком — и это многое объясняет. То есть практически все. Тогда Фиджи было всего девятнадцать, и она еще не могла дать точное определение тому, что их с Энди связывало, но впоследствии разобралась во всем на все сто.

Энди жил в собственном виртуальном мире, и лучшим другом Энди был его компьютер. С ним Энди разговаривал, с его помощью совершал покупки, рядом с ним пил, ел и спал… Сексом Энди, если так можно выразиться, тоже занимался с компьютером.

Он и Фиджи познакомились в один из редких — редчайших — выходов Энди в свет: ему понадобилась загадочная штука по имени Новая Плата. Бледный язвительный интеллектуал сразу понравился Фиджи Стивенс, потому что был в каком-то смысле хорошо знаком ей — именно такие бледные интеллектуалы наводняли дом профессора Стивенса, когда Фиджи была совсем маленькой.

Кроме того — это она тоже поняла значительно позже — Энди был начисто лишен той демонической мужской притягательности, которую буквально излучал проклятый Морт Вулф, а в тот момент Фиджи из чистого упрямства искала прямую противоположность своему обидчику.

Она переехала к Энди, чего тот, вероятно, даже и не заметил. Его дом был для него куда менее реальной вещью, чем виртуальные миры, в которых он жил большую часть суток.

Пару раз они спали в одной кровати — в самом прямом и невинном смысле этого слова. Энди просто плюхался, как бревно, рядом и засыпал. Фиджи терпела, молчала, готовила для Энди еду, покупала в супермаркете пиво и замороженную пиццу, а любимый общался с ней при помощи простейшей сигнальной системы. Для призывания Фиджи, просьбы о пиве или еде и подзывания ее к телефону служило междометие «эй!». Для ответов на ее, Фиджи, вопросы, выражения благодарности или недовольства — «ага».

Она все еще надеялась на лучшее и стирала его грязные футболки в прачечной, в подвале их многоквартирного дома, а Энди, в какой-то момент осознав, что некое существо взяло на себя непосильный груз бытовых сложностей и тем самым освободило для него еще больше времени для общения с компьютером, окончательно вышел в астрал. О причине своего ухода от Энди Фиджи не рассказывала даже Марку Шо…