Ни пуха ни пера, лорд ректор! Зима в Крылатой академии (СИ)

Помните старую шутку? "После секса он всегда выкуривал сигаретку. Так потихоньку и бросил".

Глава 7–1

Глава 7

Утро выходного дня всегда начинается поздно. Когда солнечный луч, вне зависимости от сезона, заглянет в окно и нагло расцелует в нос. А незадачливый пекарь с первого этажа, наверное, научился печь, потому что свежая сдоба источала просто умопомрачительный аромат.

И вообще, на Артеме жизнь не заканчивается. Пусть теперь с ним новая пассия нянчится, а я буду жить в свое удовольствие! Тем более, когда снятся такие сны!

Ах, какой был мужчина! Ну, настоящий полковник!

Впрочем, сегодня я сняла самые сливки. Мне попался герцог.

Или это не сон?..

Упс…

Кстати, о жизни и, если уж на то пошло, об удовольствии! У меня же теперь ОН… Муж! Настоящий арс…

Правда, я пока понятия не имела, кто это, и чем они отличаются о людей. Анатомически — ничем. Тут даже сомнений быть не может! Лично удостоверилась в схожести всей… абсолютно всей анатомии!

Сразу смутно вспомнились события прошлой ночи. Нет, очередную консуммацию я помнила преотлично, а вот потом — словно в тумане все. В сладком, тягучем таком тумане…

Мурашки насторожились, и я, усилием воли заставила себя думать о более прозаических вещах.

Кажется, Светлость снова меня куда-то носил. Странное крошечное помещение, очень напоминающее душевую кабину. Только вместо лейки, сверху, по периметру зеленоватым светом сияли странные камни. Герцог так и держал меня, крепко прижимая к себе.

Через пару минут стало так жарко, будто в парилке побывала. А когда ощущение схлынуло, возникло новое чувство — идеальной чистоты. Кожа поскрипывала, волосы блестели, а спать хотелось еще сильнее, чем до посещения местной бани.

Простыни к нашему возвращению успели сменить. Где-то в дальнем углу тускло горел ночник. К чести герцога, он меня оставил в покое и с разговорами не приставал, поэтому я смогла сносно выспаться. И теперь мы с мурашками пребывали в приподнятом расположении духа. Вернее, я — в приподнятом, а они… Они сыто молчали и не донимали меня своими фантазиями.

Ладно-ладно… У меня тоже имелись фантазии! Скорее, нежные, чем жаркие. В этом наши с мурашками мнения расходились. И да, очень хотелось любви. В прошлой жизни мне ее явно недодали.

Что мне какие-то там мурашки? Своих воспоминаний хватало, и от них становилось жарко. Совсем, как в том маленьком помещении, только без всяких камней.

Я лежала и снова боялась открыть глаза, ощущая себя робкой школьницей, а не взрослой женщиной с багажом опыта. Это ночь прячет под своим покровом тайны, смущение, неудобство, а при свете дня их может разглядеть каждый желающий.

Аромат витал все же восхитительный, а я последний раз ела в прошлой жизни! Причем, в самом прямом смысле этого выражения. К демонам Светлость! Это пусть ему стыдно будет, что он жену едва до смерти голодом не заморил! Еще надо выяснить, почему моя предшественница так спонтанно решилась научиться летать!

И я, млея от предвкушения, принимая самые невинные и в то же время искушающие позы, открыла глаза.

И…

Разумеется, обломалась. Дурочка! Не умеешь соблазнять — нечего и пытаться! Особенно, если некого! На огромной кровати лежала только я. Причем, в самой идиотской позе. А зрители давно ушли, потому что их сторона даже успела расправиться.

Да, муж отсутствовал.

И я не понимала, как к этому отнестись: то ли благодарить за тактичность, то ли осуждать за невнимание. Решила остановиться на благодарности. Все же Светлость сегодня герой! Он человека… то есть, человечку, в моем лице, фактически рискуя собой, не покладая… э-э-э-э… это к делу, хоть и относится, но слишком интимно! В общем, он спас, вырвал из оков смерти, не дал дару сгубить душу!

О самом даре мне бы хотелось знать больше, но сейчас, за неимением собеседника, это не представлялось возможным.

Возник вопрос: и что мне сейчас делать?

Словно в ответ, в углу что-то звякнуло. Я осторожно выглянула из-за занавесей балдахина, в надежде увидеть… Впрочем, и это не важно! А важно то, что в комнате Светлости все же кто-то был. И даже смутно знакомый. То есть, внешне я тощую старушку запомнила, но ее слишком быстро выставили за дверь, поэтому рассмотреть не успела. Кажется, герцог называл ее Фридой, а сама дама очень рьяно защищала леди Тасию, а теперь, получается, и меня.

— Проснулась, ягодка моя! — воскликнула она и заверещала: — Хорошо, что вы проявили благоразумие и уступили супругу, как велел ваш дедушка. И угодили Его Светлости! А уж он обещал, как вернется из академии, так за подарками вам отправитесь. Город покажет. Вы уж, горлица моя, слушайтесь его. Такова судьба! А я вам чулочки согрела и туфельки. Сейчас вас одену, а уж потом и завтраком накормлю. Все стынет давно!

Вот так поворот! Чулочки она мне согреет…