Ни шагу назад!

Утром полк строят по тревоге. Личный состав полностью, кроме дежурных и лежащих в госпитале стоит шеренгой на плацу, прямо вдоль взлётно-посадочной полосы. Начальство бродит вдоль шеренги и молчит, но команды расходиться не даёт. Все явно нервничают. То и дело в сторону летят окурки, рассыпаются в полумраке декабрьского утра яркими искрами при ударе о землю. Наконец в наступающей синеве рассвета невдалеке сверкают синие огоньки маскировочных фар. Кто-то едет… У Владимира всё внутри сжалось в недобром предчувствии. Уж больно это напоминало тот проклятый осенний день. Заныл старый шрам, уже почти незаметный под волосами. Между тем можно стало разобрать, что идут две грузовые машины и легковушка… Часовые на границе части, видимо предупреждённые заранее, подняли шлагбаум, пропуская транспорт. Автомобили въехали на полосу и остановились возле Медведева и начальника штаба. Из «эмки» вылез майор с эмблемами госбезопасности, отдал честь. Столяров облегчённо вздохнул, немного отпустило… Командиры быстро о чём-то переговорили, затем «малиновые петлицы» вышли вперёд.

— Здравствуйте товарищи!

Строй нестройно рявкнул в ответ:

— Здра… Жела… Това… Ор!

«Особист» не обратил внимания на скомканное приветствие, а отдал честь полку и повернувшись к стоящим грузовикам махнул рукой. Оттуда посыпались бойцы НКВД… Быстро построились, кого-то вытащили из кузова и вытолкнули вперёд… Перед строем оказался невысокий пухлощёкий человек в дорогой, из генеральского сукна форме. Кроме кителя, галифе и сапог на нём ничего не было. Майор между тем, заговорил:

— Товарищи лётчики! Герои-штурмовики! Вы дерётесь не щадя своей крови, сражаетесь изо всех сил, чтобы нанести врагу максимальный урон! Честь вам за это, и хвала! Но между тем, ещё не перевелись подлецы и трусы, которые, спасая собственную шкуру готовы бросить своих товарищей по оружию, или, того хуже — предать их! Полк! Слушай приказ! Подполковник Гайдар, Михаил Сергеевич, командир 23-его истребительного авиационного полка, при сопровождении самолётов «Ил-2» 82-ого ШАП на штурмовку наступающих частей противника, вылетел в небо пьяный. Встретив противодействие противника в количестве пяти «Ме-109» и четырёх «ФВ-190» вместо того, чтобы вступить в бой и обеспечить выполнение боевой задачи 82-м ШАП, приказал своим истребителям «Як-1» в количестве 38 штук уходить. В результате этого противник безнаказанно сбил все штурмовики группы. Безвозвратные потери составили 41 самолёт с экипажами. Вернувшись на аэродром, подполковник Гайдар заявил, что встретился с превосходящими силами противника и, спасая часть, приказал действовать «по обстоятельствам». По итогам происшествия проведено следствие, которое выявило ложь и предательство бывшего командира полка, а так же попытку выгородить себя. Кроме того, выяснились многочисленные нарушения воинской дисциплины указанным командиром, как-то: склонение к сожительству женский личный состав вверенной ему части, разбазаривание продовольственного, водочного и вещевого имущества части, кумовство, шельмование боевых лётчиков, незаслуженное награждение государственными наградами подхалимов и трусов. На основании данного Военным прокурором Фронта возбуждено уголовное дело. После рассмотрения в суде Военного Трибунала суд постановил: первое — разжаловать подполковника Гайдара, Михаила Сергеевича, в рядовые. Второе — лишить должности и государственных наград. Третье — за трусость и предательство, повлекшие смерть пилотов 82-ого штурмового авиаполка — расстрелять изменника. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Военный Прокурор Сталинградского Фронта, комиссар второго ранга государственной безопасности Абакумов…

Лётчики стояли молча и смотрели на труса. Ни в одном взгляде не было ни капли жалости, только гнев. Скольких они потеряли из-за таких вот Гайдаров? А сколько ещё потеряют… Жаль, что эту сволочь нельзя расстрелять столько раз, сколько из-за него людей погибло…

— Взвод! Становись! Оружие наизготовку!

Винтовки взметнулись к плечам, застыли стройной линией.

— Целься! Пли!

Грохнул залп. Бывший подполковник рухнул словно срезанный.

— Закопать, как собаку. Могилу — сровнять с землёй.

Медведев словно выплёвывал слова…[30]

Глава 41

Наша «четвёрка» в составе колонны спешит на Запад, к Мышково. Там немцы пытаются танковым тараном пробить дорогу к окружённым войскам Паулюса. Бои идут жуткие. Настоящая мясорубка. Каждый день на Восток движутся целые обозы с ранеными, тащат разбитую технику в ремонт. Словом, видно, что тяжело нашим приходится. Не дожидаясь обещанного пополнения, бригаде пришлось всем наличным составом срочно выдвинуться на рубеж нашей обороны. Татьяна мурлыкает песню. Мне хорошо слышно. Да и нашим ребятам тоже. Голос у неё красивый, мягкий. Да и песня красивая. Хоть и старая…

К тебе сквозь туманы,
Леса и поляны
Летит мой конверт голубой.
Летит мой листочек,
Родной голубочек,
В тот дом, где расстались с тобой.