Ни шанса на сомнения

Что за глупые вопросы? Конечно, квартиру продадим, сразу закроем ипотеку и купим что-нибудь здесь. Да, Вика, тебе нужно уволиться и переехать ко мне, неужели это непонятно? Куда? К новому году, твой будущий муж подберет жилье. Работать? В Питере полно работы…найдешь что-нибудь. А нет, будешь, как твоя мать — домохозяйкой. В конце концов, ты же хотела ребенка! Обживемся, и рожай через год!

Начались хорошо знакомые капризы и обиды, надоевшие до тошноты.

Откуда-то полезла необоснованная ревность, хотя я и повода не давала… Припомнились медленные танцы на корпоративе, холодный тон по телефону, наличие блядского белья, которое он раньше не видел.

Меня это обижало, но я стойко стискивала зубы, потому что чувствовала себя виноватой, и словно отрабатывала карму, искупая свой скотский поступок.

Дальше — хуже. Я снова превратилась, в удобное подручное средство… Ну а вишенкой на торте стал саркастичный комментарий, когда похвалилась выполненным заказом.

— Ну и сколько ты заработала? Стоила хоть овчинка выделки?

Стало до слез обидно… Я вдруг с ужасом осознала, что сама своим поведением избаловала Алексея, позволив понукать. Растворила себя в чужой жизни, практически потеряв право на собственные желания.

Что-то доказывать и оправдываться, в ответ на его слова — не стала. Жук у меня получился охренительным! Я собой очень гордилась! Нравится Алексею, или нет, я не собиралась отказываться от заказов, если они вдруг будут.

Спасением от нервотрепки, которая отнимала у меня всю энергию, стал неожиданный звонок от Натальи.

— Отпускница, у меня для тебя работенка нарисовалась. Интересно? — интригующе сделала паузу.

— Ты мне халтуру предлагаешь? — я наигранно возмутилась.

— Можно и так сказать, — рассмеялась она. — Помнишь, я обещала расхваливать лучшего в городе кондитера Викторию Кравцову? Так вот, мамашка мальчика, что был у Юрки на днюхе, просит испечь для ее старшего сына капкейки.

— А когда нужно? — в душе я просто ликовала. Мой жук понравился настолько, что посторонние люди готовы купить мои пирожные. Ура!

— В субботу. Возьмешься?

Стыдно признаться, но я уже придумывала повод чтобы слинять обратно, потому что любая мелочь могла стать катализатором взрыва, так мы осточертели друг другу с Алексеем. А тут вроде как можно сослаться на Наташку…он же не знает какая звонила.

— Да, — согласилась, чуть замявшись.

— Я ей тогда твой телефон дам. Хорошо?

Без сожаления, я купила билет на ночной поезд в пятницу. Мне показалось, что Леша совсем не расстроился, узнав, что я уезжаю. Наоборот, как будто воспрянул духом и оживился.

Нет! Работать я буду обязательно. Иначе мы разведемся через пару месяцев, после моего переезда. От безделья, я наверное, и правда становлюсь невыносимой.

Глава 40

— Матвей, ну-ка шустрей двигай чемодан, что ты как неживой! — провожаю взглядом спину, щупленького мальчишки, поднявшегося в мой вагон. Да, веселенькое у меня, видимо, будет соседство. И беспокойное. А может, и нет. Едем в ночь, дай Бог, эта галдящая толпа юных спортсменов, быстро утихомирится.

— Все! Мы загрузились, — внимательно инспектируя взглядом перрон на предмет забытых вещей, отчитывается в телефон, мужчина средних лет, одетый также, как его подопечные. — Утром встречайте!

— Пчелка… — прижимая к груди, шепчет мне на ухо Алексей, — если б не твоя… — быстро подбирает слово, потактичнее, — … блажь, могла бы еще побыть.

— Не могла…я же тебе говорила. Наташке со дня на день рожать. Она девчонок к себе позвала…а то, когда еще потом увидимся… — вру, чтобы не возникло подозрений, что сбегаю. — Иди! Холодно!

Клюнув Алексея в губы, поднимаюсь на подножку, подхватываю за ручку чемодан и махнув на прощанье, тороплюсь в свое купе, чтобы не мешаться нахохлившейся проводнице.

Купе полностью свободно! У меня — нижнее место. Закатываю чемодан, ставлю термокружку с липовым чаем на столик. Вешаю куртку на крючок, и ныряю к окну. Свиридов напротив маячит на перроне.

— Леш! Поезд и без тебя уедет! Иди! — прогоняю его в телефон. — Ветер ледяной, заболеешь!

— Ладно, — соглашается, поежившись. — Привет от меня своим куролесницам передавай. Наташке, богатыря здорового родить. Мы с мужиками забились. Я на парня поставил.

— Дураки! — осуждающе качаю головой, хотя он и не видит. — Нашли на что спорить.

— У нее живот — огурцом. Точно мальчик, — хмыкает со знанием дела.

— Ты Лике о своем методе диагностики расскажи, она — оценит!

— Да ей Илюха, скоро своего огурца заделает. Будет на нем диагностику оттачивать. Целую. Пошел.

Вынув из чемодана пакет с дорожными вещами, закидываю его в рундук. Переобуваюсь в удобные тапочки, выглядываю в коридор. Юные спортсмены угнездиваются в купе, толкаясь в тамбуре. На весь вагон стоит веселый мальчишеский гвалт.

Закрываю дверь, снова присаживаюсь за столик, листаю ленту новостей в телефоне. Пять минут до отправления, мое купе все еще свободно, но, судя по забитости вагона, кто-нибудь обязательно прибежит в последний момент.

— Добрый ве…чер! — сипнет мужской голос, ломая фразу.

Мне вдруг становится трудно дышать…