Ни слова больше!

Эта часть допроса заняла уйму времени — инспектор Патц, казалось, часами расспрашивал о мистере Ларкине и месте его обнаружения. Сразу ли мы поняли, что он мертв? Прикасались ли к нему? Видели или слышали кого-то поблизости?

— Рядом с ним лежал камень. С острыми краями… и на нем — кровь.

— Как ты понял, что это кровь?

— Пятна были красные и… на вид мокрые.

— Ты к нему прикасался?

— Нет, камень поднял Шейн и весь перепачкался в крови. Даже брюки измазал.

— Зачем надо было поднимать камень?

Я долго не отвечал, тупо глядел перед собой и соображал, что за зверь мог оставить на столе такие ровные четыре царапины. Полиция Стерджиса наверняка поймала какого-то монстра, но тот вырвался и сбежал.

— Не знаю. Я об этом вообще не думал.

— Добавить ничего не хочешь, Трипп?

— Нет. Мне больше нечего добавить.

Когда допрос наконец закончился, инспектор Патц поблагодарил меня и отпустил. Отец позже от кого-то слышал, что наши показания в точности совпали. Нас все жалели: такая травма для ребенка — найти мертвого учителя. Соседи приносили нам с отцом разные гостинцы. Когда четырьмя годами раньше нас бросила мать, нам такое внимание и не снилось. Видимо, если человек уходит по собственной воле, это не трагедия.

Неделю спустя меня повторно вызвали в полицию.

— Трипп, ты в курсе, что в школе недавно произошла кража?

Еще бы! В конце марта из учительской пропала крупная сумма, поднялась настоящая шумиха. Несколько недель Бринн в «Дозорном Сент-Амброуза» только об этом и писала.

— В курсе. Украли деньги на поездку восьмиклассников в Нью-Йорк.

— Ты знаешь, сколько там было денег?

— Нет. Думаю, немало. У нас же как: если дети со стипендией поехать не могут, не едет никто.

На этой почве раскол между платниками и стипендиатами в классе превратился в открытую вражду. Руководство Сент-Амброуза изображало, что все ученики равны, на деле же каждый знал свое место.

— Тебе известно, что расследование той кражи возглавлял мистер Ларкин?

— Конечно.

— Трипп, поделюсь с тобой недавно всплывшей информацией. Украденные деньги нашли в шкафчике Шарлотты Холбрук во время обычной пятничной проверки. Что ты на это скажешь?

Сказал бы я им, что ничего «обычного» в проверке не было. Учеников Сент-Амброуза в жизни не обыскивали, тем более копы. Пропавшие деньги к тому времени искали уже недели две, и Гризли был готов на все, лишь бы найти виновного.

Сомневаюсь, однако, что директор представлял себе в этой роли Шарлотту Холбрук. Ей уж точно все сошло бы с рук. Я рассудил, что инспектор Патц вполне способен додуматься до этого сам.

— Я, конечно, удивился.

— Чему именно?

— Что деньги нашли в ее шкафчике. Это она их украла?

Инспектору Патцу мои вопросы явно не нравились. Во всяком случае, отвечать на них он не спешил.

— Ты дружишь с Шарлоттой?

— Нет. — Тогда это было чистой правдой.

— А с Шейном Дельгадо?

— Нет. — Опять правда.

Не помню точно всех вопросов, но в какой-то момент Патц переключился на меня.

— Мы не поленились и поговорили с твоими одноклассниками, Трипп. Все к тебе хорошо относятся. Кроме, может, пары ребят.

— Правда?

Я изобразил удивление, хотя точно знал: он имел в виду Бринн.

Мой отец, который с начала разговора пребывал вроде как в спячке, встрепенулся и упер локти в стол.

— А это здесь при чем? — спросил он. — Мало ли, дети не поладили.

— Конечно, мистер Тэлбот. Я просто хочу лучше понять вашего сына.

— Он хороший мальчик. Честный, хороший мальчик, который старается вам помочь.

Никакой благодарности за то, что отец за меня вступился, я в тот момент не испытывал. На уме было только одно: скорей бы он заткнулся и нас отпустили.

* * *

Заканчиваю работу в седьмом часу вечера. Прощаюсь с Региной, выхожу из пекарни. Пишу папе: «Что у нас с ужином?»

«Ничего хорошего, — пишет он в ответ. — Так и не успел сегодня за продуктами».

«Взять по дороге что-нибудь у китайцев?»

«Было бы отлично. Я заплачу».

Ага, заплатит. Держи карман шире.

Звоню в «Золотой дворец» и заказываю наше излюбленное: жареный рис с креветками и говядина с брокколи. Эти блюда несравнимо лучше их остального ассортимента. Они там почему-то вымазывают все свои мясные изделия толстым слоем масла и жарят до одурения. Пару лет назад родители Шейна водили нас в «Китайский квартал» — я впервые в жизни отведал настоящей китайской кухни. Помню, одних пельмешек съел тогда столько, сколько вешу сам; оторваться не мог. С тех пор я презираю «Золотой дворец», но что делать, если они готовят быстро, дешево и расположены в двух шагах от дома?

Прохожу мимо «Скобяных товаров Риччи», и, когда равняюсь с мужской парикмахерской «У Мо», дверь приоткрывается. Кто-то безуспешно силится выйти, я хватаю ручку и тяну на себя.

— Здравствуйте, мистер Си! — приветствую я низенького седовласого старичка. В ответ тот всматривается в меня водянистыми глазами.

— Простите? — неуверенно начинает он, затем его лицо проясняется: — А, Ноа! Как поживаешь? — Мистер Соломон до самой пенсии работал садовником в Сент-Амброузе. Прозвищ он не признавал. — Не узнал тебя сразу. Вы, дети, так выросли, уму непостижимо. Совсем уже взрослые.