Ни слова больше!

Черт, черт, черт. Сердце рвется из груди, я туже затягиваю лямки рюкзака, в котором в очередной раз нет бирюзового конверта. Я слишком долго оттягивал, и теперь мистеру Ларкину кто-то настучал. Он знает.

— Все не так просто, — говорит он.

— Почему?

— Потому что произошла кража. Администрацию и власти придется поставить в известность.

Нет-нет, только не это.

В голосе отца слышны металлические нотки:

— Ты только что сказал, что не станешь вовлекать полицию, если я…

— Я этого не говорил, — перебивает мистер Ларкин.

— Ну же, Уилл, — говорит примирительно отец, и я чувствую, как он сдерживается из последних сил. — Пусть это останется между нами.

— Нет, — отвечает мистер Ларкин. Он непоколебим.

— Ты не понимаешь, во что это выльется для Триппа. Дело не в деньгах, пойми…

— Трипп — не моя забота. — В жизни не слышал, чтобы мистер Ларкин говорил таким ледяным тоном. У него даже голос изменился.

От их препирательств меня чуть наизнанку не выворачивает. В заключение слышу:

— Твои проблемы меня не касаются, Джуниор. И вообще, мне пора.

Я застываю за шкафом с трофеями, учитель проносится мимо.

— Ты не понимаешь, Уилл! — кричит вслед папа охрипшим, полным отчаяния голосом. — Остановись! — Он выходит в коридор, руки уперты в бока, и провожает мистера Ларкина взглядом. — Остановись, — повторяет он уже тише.

С бешено колотящимся сердцем медленно двигаюсь вдоль стены и заворачиваю за угол. Отец меня не видел. Вылетаю наружу и на парковке вижу мистера Ларкина — он идет в том же направлении, что и я, к лесу. Инстинктивно замираю на месте. Я просто не могу столкнуться с ним после того, что услышал. Что делать? Вернуться и поговорить с папой? От одной мысли к горлу подступает тошнота.

Мистер Ларкин, как типичный взрослый, не перескакивает через ограду, а идет в обход — туда, где кончается забор Сент-Амброуза и начинается соседский сад. Я шагаю к лазейке: чуть провалившейся сетке, через которую легко перепрыгнуть. Беру рюкзак в руки и жду, пока мистер Ларкин отойдет подальше.

«Трипп — не моя забота». Не пойму даже, почему меня это так задело. Тем более мне сейчас не до сантиментов. Завтра вся школа узнает, что мой отец — вор.

Раздается звонок, оповещающий конец внеклассных занятий. Он действует на меня как сигнал для старта, и я начинаю бежать. Добегаю до березовой рощи — места встречи с Шейном.

Тот, ясное дело, опаздывает, мы ссоримся и расходимся в разные стороны. Я немного расслабляюсь в одиночестве, слушая музыку и собирая листья, пока не понимаю, что заблудился. Вынимаю наушники, ищу знакомые ориентиры и выхожу к краю Шелтон-парка, откуда шагаю обратно к Сент-Амброузу.

Тут до меня доносится крик.

Продираюсь сквозь деревья и застываю как вкопанный, заметив впереди голубое пальто Шарлотты. Рот зажат ладонью, но крик от этого едва становится тише. Чуть впереди стоит Шейн с камнем в руке. Вид ошарашенный, взгляд направлен вниз…

Господи.

На земле в неестественной позе лежит мистер Ларкин, он не двигается, широко распахнутые глаза уставились в никуда. Листва вокруг головы залита кровью.

— Что с ним?.. Он что?.. — Я подхожу и останавливаюсь, хотя больше всего мне хочется убежать.

— Не знаю, — отрывисто говорит Шейн.

Он все еще сжимает камень, который весь в… Черт побери, с него просто капает кровь. Руки Шейна перепачканы, и я в ужасе замечаю кровавые пятна на его школьных брюках.

Что, если мистер Ларкин упал? Упал и стукнулся головой о камень? Возможно, хотя маловероятно. Вероятнее совсем другое.

— Шейн, — начинаю спокойным тоном, которым говорю с нервной соседской чихуа-хуа, — как тебя угораздило?

— Я ни при чем, — отвечает Шейн все так же хрипло.

— Откуда тогда у тебя камень?

— Я… его поднял.

Опускаю глаза на мистера Ларкина — возле плеча что-то блестит. Я всматриваюсь, и сердце заходится. На мгновение я перестаю дышать, перестаю существовать — вижу только блестящую монетку среди листвы.

«Амулеты на удачу» называет их отец, привычно накручивая брелок на палец.

Как медальон оказался рядом с трупом мистера Ларкина? Ведь мистер Ларкин, как я понимаю, мертв? Пульс я, конечно, не проверял, но никто не может лежать так долго и неподвижно, разве что…

Шарлотта не замолкает.

— Прекрати орать, — огрызаюсь. — Твои вопли не дают сосредоточиться.

Она начинает хватать ртом воздух, едва сдерживаясь. Я хватаю серебряный медальон и быстро засовываю в карман. Бросаю взгляд на Шейна — тот по-прежнему таращится на камень в руке.

— Я слышал ругань, — внезапно говорит он. — Кто-то громко спорил, потом все стихло, и я нашел… мистера Ларкина. Вот тут, на земле.

Моя похолодевшая при виде медальона кровь теперь просто застывает. «Я слышал ругань». Я и сам перед этим слышал ругань.

В голове реальные образы смешиваются с воображаемыми: папа ругается с мистером Ларкином, тот идет в лес, отец бежит следом, выходит из себя, и творится кошмар.

Назад уже не отмотать.