Ни слова маме

Повернувшись, делаю шаг в сторону своей спальни и снова слышу. В этот раз больше похоже на стук в дверь.

Ладошки вспотели, бегом спускаюсь на первый этаж. Вхожу в гостиную – в углу на подстилке лежит Боуи, он поднимает голову. Щелкнув пальцами, зову его к себе. Шум идет со стороны кухни. Вглядываясь, медленно крадусь по полу. На заднем крыльце, отбрасывая жуткое голубое сияние, тускло горит лампочка.

Громкий стук доносится с заднего двора. Я вздрагиваю.

Выбежав на улицу, начал лаять Боуи.

Открыла замок и повернула ручку боковой двери – сердце забилось чаще. В лицо вдруг подул ветер, я тут же перестала дышать. Стало еще холоднее, ветер жуткий – летняя буря. Волосы разлетелись во все стороны, словно в руках фен. Еле шевеля губами, зову Боуи. Его лай раздается в глубине двора.

Убрав волосы с лица, иду к нему.

Ворота раскачиваются взад и вперед, ударяясь о забор.

Тук. Тук. Тук.

Приложив усилия, закрыла и заперла их. Не пойму, почему они открыты. Ветер не мог выбить замок. Хорошенько думаю. Может, это я их не закрыла?

Не помню.

Глаза широко раскрыты. Взгляд пустой. Рот открыт, на губах чуть видны слюни.

– Кто вы? Что вам от меня надо? – раздраженно спрашивает она.

– Мама, это я, Валери. – Тянусь к ее костлявым пальцам, но она резко их убирает.

Последним мусор выносил Хадсон. Может, он не закрыл ворота, а я это заметила только сейчас, когда подул ветер. Да, скорее всего.

Довольная, зову Боуи. Пока иду в дом, у меня зуб на зуб не попадает. Пару дней назад я жаловалась на жару. Теперь же, обхватив себя руками, дрожу от холода и мечтаю о горячем душе.

Когда мы поднялись на второй этаж, Боуи начал рычать. Прижал голову к полу, словно готовясь напасть. Меня охватил ужас. Прямо перед дверью в мою спальню лежит мячик. Подхожу ближе и беру его в руку. Он ярко-розового цвета, пахнет дешевым пластиком. Настоящий. Не плод моего воображения.

Осматриваю коридор. Пугающе тихо.

Откуда он взялся?!

Прежде чем уснуть, я положила мячик у кровати. Утром его там не оказалось. Я искала, но ничего не нашла. Неужели он мне приснился? Или я окончательно тронулась умом? Пасмурно, на небе серые тучи, но ветер стих. Похоже, скоро будет дождь, так что спешу надеть спортивные штаны, кофту с длинным рукавом и кроссовки. Люблю утренние прогулки перед дождем – воздух свежий и прохладный.

Выхожу из спальни, Боуи за мной. Дверь в комнату Хадсона приоткрыта. Слышала, как он вернулся ночью, примерно в три. Может, это он взял мячик? Вряд ли, но не могу себя удержать. Надо проверить. Пока не уверена, был ли мячик на самом деле, но отчаянно пытаюсь себя в этом убедить.

Давлю на дверь ладонью, она открывается со скрипом. За спиной Боуи бросился вниз по лестнице – хочет на прогулку. Да, Хадсон в комнате, спит. Лежит на спине, руки за головой.

Мячика не видно. Встав на цыпочки, пытаюсь разглядеть, что там с другой стороны кровати, но я недостаточно высокая. Иду тихо, проверяя каждый уголок комнаты. На Хадсоне нет футболки, мне наконец-то удается рассмотреть татуировку на руке – он как раз задрал ее вверх. Вокруг бицепса написано слово, но оно на другом языке, так что смысла я не понимаю.

У меня перехватывает дыхание. Под татуировкой размером с кулак синяк темно-фиолетового цвета. Всматриваясь, подхожу ближе, на лице замечаю свежую царапину, кожа вокруг нее опухла и покраснела, за бородой линии почти не видно. Он что, подрался?

Вытащив руки из-под головы, Хадсон потягивается и переворачивается в мою сторону.

Перестаю дышать. Не желая, чтобы взрослый сын увидел, как я без спроса зашла к нему в комнату, медленно отхожу назад. Сильно далеко уйти не успеваю – он хватает меня за руку. Сдерживаю испуганный крик.

– Нет, – бормочет он сонным голосом. – Не уходи.

Оглядываюсь на него. Руку он сжал сильнее, но глаза все еще закрыты, дышит глубоко.

– Все в порядке, – говорю я, разжимая его кисть. Освободив руку, ухожу на цыпочках.

– Я не хотел, – шепчет он, когда я оказываюсь в дверях.

Резко останавливаюсь.

– Извини, – говорит он так тихо, что я не понимаю: сказал ли он и вправду, или же это мое воображение.

Собираюсь закрыть дверь, тянусь к ручке, но тут экран его телефона загорается. Сама того не желая, наклоняюсь и смотрю. Из «Фейсбука»[5] пришло уведомление. Кто-то прокомментировал публикацию. Мне стало неприятно. Хадсон никогда не принимал мой запрос на добавление в друзья. Я стала сидеть в «Фейсбуке», только чтобы следить за детьми, особенно за сыном (Кендра выкладывала лишь медицинские статьи). Я не раз спрашивала у Хадсона почему. Его постоянный ответ: в социальной сети он почти не сидит. Я верила этому, потому что знала: он нечасто пользуется компьютером и телефоном. Но похоже, сейчас он заходит туда чаще.

Взгляд зацепился за сообщение выше.

Я невольно прочла: «Бро, перестань мне написывать, иначе я тебя заблокирую».