Ни слова о деньгах

Вся эта суета порядком поднадоела раненому герою. Раньше, безусловно, друзья помогали – их мельтешение отвлекало от постоянной и выматывающей боли. Но сейчас Андрею стало гораздо легче. Прошлой ночью он вдруг проснулся от удивительного и радостного ощущения: понял, что именно сейчас у него ничего не болит. Потом всё началось опять, к утру его снова ломало и корёжило. Однако периоды хорошего самочувствия, почти нирваны, становились чаще и длиннее.

Теперь ему не нужны были посетители, он не хотел, чтобы его тормошили и развлекали. Андрей с удовольствием остался бы один в палате – в тишине, наедине с мыслями.

Почти каждое утро во время обхода он видел Елену Борисовну. Пятиминутная встреча, взгляд, улыбка, несколько методичных и безжалостных или ласковых прикосновений – беглый осмотр пациента… Всё это – жесты, движения – превращалось в огромное богатство, и потом целый день Андрей наслаждался им. Он вновь и вновь прокручивал в памяти сладкие мгновения, заново переживал каждую секунду: вот она, голубоглазая богиня, зачем-то щупает его шею – что там, лимфоузлы? Чудесно! Все лимфоузлы организма – в её полном распоряжении, пусть проверяет сколько угодно! А вот она приложила фонендоскоп к груди, внимательно слушает сердечный ритм. Услышит ли она, о чём стучит его сердце? Оно заходится в восторге – вы необыкновенная, вы прекрасная, вы изумительная!

…Но вокруг опять шум, возня, девчачье хихиканье, разговоры, вопросы… И невозможно заняться собственными мыслями, растаять в сладкой дымке воспоминаний.

– Что-то ты, брат, приуныл! – воскликнул Данила. – Сейчас мы тебя развеселим!

Лучше бы совсем не приходили. Даже сестра, милая Дашка-черепашка, могла бы навещать пореже. Андрею стыдно, что она каждый день после работы мотается к чёрту на рога: сначала едет на маршрутке домой, на это уходит, как минимум, полчаса. Потом мчится в больницу. Устаёт конечно же, похудела, на лице одни глаза остались.

Всё встало с ног на голову. Только-только он принял мужское решение – бросить ненавистный институт, начать зарабатывать деньги, помогать сестре… И сразу же получил кувалдой по башке. Сейчас он более зависим и беспомощен, чем тогда, когда учился в политехе и сидел, свесив ножки, на шее у Даши. Он не только не обеспечил их существование (на что надеялся, устраиваясь в автосервис к Петровичу), но и опутал семью непосильными долгами… Верит ли Даша, что он не виноват в этой аварии? Он не нарушал правил. Ему просто ужасно не повезло.

Чувство вины перед сестрой было настолько велико, что Андрей предпочёл бы сейчас вообще не видеться с Дашей.

А с кем он с удовольствием пообщался бы – так это с медсестрой Полиной Фёдоровной. Потому что её можно вновь и вновь расспрашивать о Елене Борисовне. Он делает это с бесхитростной прямолинейностью, он постоянно пристаёт к медсестре с вопросами…

… – Где красотка? – напоследок поинтересовался Данила. К счастью, он собрался уходить и даже выставил из палаты девчонок.

– Ты о ком?

– Где Ленусик? Твоя вредная врачиха?

Андрей замер, потрясённый до глубины души фамильярностью Данилы. Разве можно безупречную и недосягаемую Снежную Королеву, сотканную из сверкающих снежинок и голубого инея, называть «красоткой», «Ленусиком» и «врачихой»?

Когда Данила впервые столкнулся с Еленой Борисовной в палате Андрея, он тут же «сделал стойку». Юношу безмерно интересовали все без исключения хорошенькие девушки.

– Здрасте-здрасте, – сказал он, беззастенчиво осматривая Елену Борисовну с головы до ног. – Андрюха, братан, а ты тут неплохо устроился! Ух, какие славные девочки здесь работают! Вы кто? Сестричка? Телефончиками обменяемся, а?

Елена Борисовна удивлённо приподняла бровь, усмехнулась и вышла из палаты, не удостоив наглеца ответом.

– Ты кретин, – прошипел Андрей. – Это же мой врач!

– Вау… Да ну! Слишком молодая.

– Я тебе говорю! Она хирург. Это она мне операцию делала.

– Шутишь! Хочешь сказать, она и мединститут уже закончила?

– Естественно!

– Да ладно. Я не верю. И скальпелем орудует?

– И скальпелем, и электропилой. Если понадобится, может за две секунды вскрыть грудную клетку.

– Бли-и-ин! – восхитился Данила. – Куда она смылась? Я хочу ещё раз на неё посмотреть.

…Вот и сейчас, вспомнив о Елене Борисовне, шустрый юноша не проявил ни капли почтительности.

– Вообще, могла бы заглядывать к тебе почаще! – сказал он.

Эта идея вызвала одобрение друга. Тот оживился.

– Да, – кивнул Данила. – Чего она себе думает? Ты после тяжёлой операции… Сидеть должна день и ночь у твоей кроватки, караулить. А вдруг у тебя тромб оторвётся? Или начнётся некроз? Или ещё что?

– Она ко мне иногда ночью заглядывает. Когда дежурит, – поделился Андрей, и его глаза тут же заволокло мечтательной дымкой.

– Ух ты, классно! – обрадовался Данила. – Вот это я понимаю. А во что она одета?

– В смысле?

– Кружевное боди, чулочки?

– Ты точно идиот! – возмутился Андрей. – В то же, что и днём. Униформа зелёная или белый халат.

– Да ладно, не кипятись, я же пошутил, – загоготал Данила. – А она про меня не спрашивала?

– С чего бы она о тебе спрашивала?