Ни слова о другом мире

Усевшись за один из читательских столов, мы открыли каждый по книге. В первом же фолианте говорилось, что обмануть артефакт правды очень сложно. Это возможно, если отвечать на вопрос обходными путями. То есть, тебе задали вопрос, а ты вроде как ответил, но ответа как такового никто не получил. Либо не договаривать ответ. Ложью это не считалось. Во втором фолианте говорилось то же самое, как и в третьем. Я посмотрела на Бри. Она сидела, склонившись над книгой и нахмурив брови.

– Что там?

Сестра откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула.

– В общем, есть заклинание, которое накладывается на артефакт и двадцать четыре часа он не реагирует на ложь. Но у нас не получится это провернуть. Артефакт спрятан под хорошей системой охранных заклинаний. Мы просто не сможем её взломать.

Теперь уже я тяжело вздыхала и хмурила брови.

– Бри, нам надо попробовать. Ты же понимаешь, что если ректор узнает, что я иномирянка, хоть меня и отправили давно в тот мир, то мне просто голову снесут, а тебя упекут за решётку и всё.

– Я не знала, что Палач будет тут, как и Ищейка. Обычные магистры и ректор Фалмок не узнали бы никогда. Да и Академической защиты хватило бы, чтобы никто не нашёл тебя. Этот артефакт правды притащил ректор Доргрон, – голос сестры задрожал.

– Бри не плачь. Надо попробовать. Заклинение ведь не сложное?

Она покачала головой, и слеза капнула на открытую книгу, где описывалось заклинание.

– Ну вот.

– Ты не понимаешь? – сестры слёзы продолжали капать в книгу. – У нас ничего не выйдет.

– Почему ты так думаешь? – нервно спросила я.

Мы услышали тихий шорох и одновременно обернулись, пытаясь рассмотреть, кто был в темноте. По спине пробежал холодок. Ведь если этот «кто-то» тут давно, он слышал всё, что мы тут обсуждали.

Сердце ухнуло в пятки, когда из темноты вышел Ричетэль. Его равнодушное выражение лица не сулило ничего хорошего. Моё сердце бешено заколотилось, и я не смогла ничего сказать, даже просто поздороваться. Да и что тут говорить, он сам всё слышал. Меня словно приклеили к стулу и дали обухом по голове.

Когда его голос разрезал тишину, я поёжилась будто от холода. Ведь его голос был именно таким.

– Так это всё-таки ты?