Ни слова о кроликах (СИ)

Ей хотелось крушить и ломать, а еще плакать и даже немножко на ручки, но для этих целей Виктор явно не подходил, а все остальные ее не устраивали. 

Дотащив весь свой груз до коттеджа, Кира из самых последних сил втянула Виктора (стремительно и совершенно некстати слабеющего и уже просто практически мертвого) в дом, на толстый ковер у сверкающего ярким пламенем электрокамина, швырнула на пол рядом с ним чертовы книжки, свою проклятущую сумку, этот его сволочной чемодан и упала. Почти что на ручки.Уж как так получилось у них, она даже не помнила, но засыпала волчица в неожиданно-теплых и крепких объятиях вовсе даже не оборотня, а вампира.

Ну и толку от пьяного вампира? А обещал приставать, тьфу!

***

Утро было… похмельным. Вполне предсказуемо и ожидаемо. Одно непонятно: пил вроде вампир, а голова болела ужасно у Киры. Спина тоже болела. Плечо отлежалось, нога затекла, шею почти-что заклинило. 

В домике было очень жарко и душно: электрокамин горел всю ночь, отчего самочувствие Киры совсем не улучшилось. Хорошо еще Виктор, на плече у которого Кира проснулась, охлаждал фривольно заброшенное ему на бедро женское колено. И грудь, так удобно размещённую на его теле, тоже охлаждал. 

Твою мать! Да почему он холодный такой, неужто уже помер? Только этого не хватало! Что она будет делать тут с трупом? Даже снега нет, чтобы его прикопать, и камин электрический, не засунешь туда горе-вампира, присыпав дровами, и не сожжешь даже по-человечески. 

— Вы очень нервно пыхтите, — низким голосом пробасил “мертвец” ей прямо в макушку.

— Фу-у-ух! Ты живой? Мамочки родные, как же я испугалась! 

Кира медленно села, пристально глядя на своего собеседника.

— Хм… вот так выглядит ваша паника? Мне все понравилось в этом деле, особенно грудь.

— Что?! Ах, ты! — тут до волчицы дошел смысл ехидного замечания, она опустила глаза и обнаружила… 

Да! Вот была у нее вчера здравая мысль: надеть вместо кокетливой блузки толстовку! Ну конечно, какое там: гормональные сдвиги давали о себе знать, причем тяжелыми ударами. По голове преимущественно. 

Вид на эту самую грудь, так радостно сейчас обсуждаемую, открывался прекрасный: пуговки все расстегнулись да самого… вообще расстегнулись. А топик свой Кира (рехнувшаяся окончательно, очевидно) сменила на кружевной бюстгальтер. И когда только успела? И разделась ведь, куртку сняла, вон она у порога валяется. Перевела взгляд на вампира и изумилась. Лежит кверху носом (в пальто!), бледный, практически серый, и ржет! Бессовестно совершенно, чёрные глаза так и искрятся смехом.

— Жрать хочу, — не нашлась, что ответить ему вразумительного, судорожно запахнулась и покраснела. 

Когда с ней было такое, скажите? Стесняется, надо же, ну чисто красна девица…

— Я тоже, — он тихо вздохнул и зачем-то прикрыл глаза большой узкой ладонью. 

— Да будут тебе скоро кролики, помню я! 

Встала, разминая затекшие ноги. Дотянулась до выключателя камина. Подтащила к стене чемодан, оказавшийся очень тяжелым. Как она вчера это уперла все? 

— Сейчас можно и котлету. Девушка на ресепшен вчера говорила, что тут есть столовая и завтрак в девять.

Да? Еще там какая-то девушка? И кто из них двоих был вчера пьян? 

— А… прости за навязчивость, разве вампирам можно что-то еще, кроме крови? 

Он только глаза закатил, прошептав:

— Если вам жалко котлеты для умирающего, то конечно. Можно и так мотивировать.

— Хорошо-хорошо! — Кира напялила самую целомудренную из толстовок и потянулась за курткой. — А если не будет котлеты? Завтрак вообще-то. 

— Все то, чем можно накормить нормального голодного мужчину, — поймав на себе полный скепсиса взгляд, он поморщился, — мой урод голодает и портит мне жизнь. Но когда с голоду и Виктор-человек готов выть, жизнь становится еще красочнее. 

Ух ты! Вон как оно странно: вампир обзывал свою сущность “уродом”. Не дружит с ней, значит. Очень странный мертвяк.

— Не помри тут один. 

— Тебе причинить столько лишних хлопот? — он усмехнулся. — Какая заманчивая перспектива. Постараюсь держать себя в руках, ожидая котлету.

8. Разнообразие человекообразных

Несмотря на происхождение и среду обитания, Виктор не любил делить человекообразных существ на расы и виды. То есть, делил, конечно, скорее, даже систематизировал, в конце концов, образование обязывало, но не считал вампиров, бессмертных и могучих, высшей расой. 

Неправильным он был вампиром.

Это древнее племя всегда держалось обособленно. Гордые, холодные, ненавидящие весь мир, людей они давно считали кормовой базой, а оборотней — врагами и наполовину животными. А как можно уважать зверей или ходячие кровяные мешки? Да никак. 

Однако Инквизиция давно ограничила права заносчивых «хладнокровных». А светлые бдили, конечно. Попробуй, отведай кровушки человеческой где-то в темном парке! Донесут сразу — арест и суд. А если человечишка имел несчастье скончаться от кровопотери, убийцу ждала смертная казнь через безжалостное развоплощение.