Ни слова о магах

Джош досадливо выругался. Через узкие щели меж сомкнутых щитов он рассматривал приближающихся копейщиков. Вновь сверху посыпались стрелы, снова кто-то сдавленно вскрикнул позади, но Джош не стал оглядываться.

– Приготовиться! – рявкнул он. Вселес стоял прямо перед ним, двумя руками держа свой широкий щит над головой, и Джош тронул его за плечо, напомнил:

– Я свистну.

Вселес, не оборачиваясь, кивнул.

Пушки дали еще один залп. Теперь лишь один снаряд улетел в пустоту, остальные рванули в самой людской гуще, разметав изувеченные тела, и лучники, кажется, запаниковали. Но на орудийную батарею уже неслись всадники, почти полные две сотни, и канониры, приподняв тяжелые правила, навалившись на них, поспешно стали разворачивать орудия в сторону стремительно приближающихся дикарей. Одновременно заряжающие, сильно рискуя, не дожидаясь, пока остынут перегревшиеся стволы, запихивали в них новые пороховые заряды и готовили уже не бомбы, а картечь.

Пеший строй перешел на бег. Громыхали кольчуги, лязгали латы, сотники выдыхали ритмично:

– Левой! Левой!

До столкновения менее двухсот шагов.

– Товсь! – Опустились сотни копий.

– Левой! Левой! – Ритм все убыстрялся. Неуклюжие мечники в тяжелых доспехах отстали, не выдержали темпа. Но сейчас они не нужны. Первый удар всегда наносят копейщики. И чем выше скорость, тем мощнее будет удар.

– Левой!…

Не выдержат никакие щиты.

Монолитный строй, ощетиненный копьями, подобен тарану.

Никто не устоит на ногах…

Дружно грянули пушки. Картечь – большие дробины, каждая чуть крупней плода дикой сливы – со свистом разлетелась широким веером, ударила в несущихся всадников, опрокинула лошадей, выбила из седел наездников. Взвесь кровавых брызг, словно алый туман, окрасила воздух. Забились в снегу смертельно раненные лошади, крича совсем не по-животному. А дикари – живые, раненые и умирающие – вопили словно звери. И ползли, ковыляли, бежали, скакали во весь опор, не обращая внимания на боль, на раны, на оторванные конечности, на вспоротые животы – взъярившись от вида крови, от близкой смерти.

Канониры перезаряжали орудия.

Тролли под предводительством Легорна подошли ближе. Все время, пока стреляли пушки, они старались держаться в стороне. Их пугал грохот, они опасались огня и дыма – во всем этом великаны видели какую-то неизвестную им магию. Теперь же, кажется, пришла пора пересилить страх и вступить в драку.

Одна из пушек вдруг с грохотом подпрыгнула и запрокинулась на бок – от раскалившегося ствола воспламенился пороховой заряд, когда заряжающий еще держал его в руках. Канонира отшвырнуло в сторону, он упал, одежда его дымилась, дымились волосы и кожа – черная, обуглившаяся. Под ноги Однозубу упала оторванная взрывом рука, и тролль осторожно через нее перешагнул.

А через секунду оглушительно грохнула еще одна пушка. Ствол сорвало с лафета, он взлетел высоко в воздух, по пути размозжив голову стоящему рядом канониру, пару раз кувыркнулся и тяжело шлепнулся в снег. Случилось это, видимо, из-за забитого пороховой гарью канала ствола.

Но два орудия все же выплюнули горячую картечь, сбив на землю добрый десяток всадников.

А потом еще раз, уже в упор.

И все – дикари налетели, рубанули саблями по головам расчетов. Упал, обливаясь кровью, старик, победитель дракона, еще живой пополз в сторону, волоча за собой жаровню с углями, видимо надеясь добраться до недалекой пушки, но не увернулся от копыта лошади. Треснул череп, проломилась височная кость, и в этот же миг лопнула металлическая клетка, разбросав по взрытому грязному снегу алые угли и серую сажу.

Легорн уклонился от сабли, рубанул клинком по ногам лошади, ударил ее всем телом, опрокинул, накинулся на вылетевшего из седла дикаря. Взревел яростно, чувствуя, как выходит долго копившееся напряжение. За Зелда! За замок! За отца! За мать! За жену! За всех сожженных вместе с замком! Он на мгновение остановился, быстро осмотрелся. Все смешалось. Вокруг кипела битва. Тролли орудовали тяжеленными дубинами, забивая без разбору и лошадей, и людей. У кого не было дубин, те отлично управлялись и голыми руками. Дикари отмахивались саблями, но не очень успешно. Обезумевшие лошади шарахались от рычащих великанов, крутились на месте, вставали на дыбы, сталкивались, падали. То и дело, усугубляя неразбериху, выскакивали из-под ног подснежники, раздувались, вырастали в один миг, били когтями кувыркающихся в снегу людей и снова прятались. Легорн увидел, что в стороне от всей этой сумятицы стоят два неподвижных всадника. И один из них определенно маг. Легорн понял, кто это есть, стиснул зубы и, размахивая мечом, стал прорубаться сквозь толпу врагов…