Ни слова о магах

– Какая-то тень. Белое лицо с черными дырами. Руки словно бы из тумана. Может быть, это был сон… Легорн нахмурился еще больше.

– Нет, это не сон. Ты тоже видел это, Джош? Там, в башне?

– Да. – Стрелок выпрямился, и всем стало ясно, что он не дремал – во взгляде его не было ни капли сонливости. – Я видел призрак.

– Плохой знак. – Легорн покачал головой. – Что-то произойдет.

– Назлух поблизости, – сказал Хурхас. – Он знает, что я здесь. И если он так близко, если он уже не скрывается, это значит, что он не один.

– Проклятая пурга, – пробормотал Легорн. – В пяти шагах ничего не видать. Под нашим носом может прятаться целая армия, а мы слепы, словно котята.

На несколько минут установилась тишина. Только Руд-гер изредка мучительно зевал. Было слышно, как свистит ветер и царапает окна сухая поземка. Потом родился новый звук – приближающееся приглушенное ритмичное лязганье. Кто-то шагал по коридору замка.

Хурхас и Легорн переглянулись.

В дверь громко постучали.

– Да! – крикнул Легорн.

В комнату вошел воин в доспехах и при оружии. Вскинул руку, салютуя хозяину. Доложил:

– Отряды готовы. Ждут ваших распоряжений.

– Хорошо, Теткур, – устало сказал Легорн. – Распоряжений пока не будет. Присаживайся.

Воин неловко устроился на краешке скамьи, стоящей у двери.

– Все тихо? – спросил Хурхас.

– Пурга, – односложно ответил Теткур.

– Ничего не слышно, не видно? – спросил Легорн.

– Только пурга.

– За ворота кто-нибудь выходил?

– Да. Нерсак и Фипат.

– И что?

– Пока не вернулись.

– А давно ушли?

– Давно.

– Плохо.

– Пурга, – сказал Теткур. – Они могли сбиться с пути. Метет так, что в двух шагах ничего не разобрать.

– Плохо. Патрули выставлены?

– Да. Усиленный отряд к воротам. Двенадцать отрядов на стенах. Остальные ждут в казармах – пурга.

– Если хоть что-то заметят, пусть немедленно докладывают.

– Да.

– Хорошо, Теткур, иди.

Воин поднялся, отсалютовал. Развернулся и, бряцая металлом, удалился. Стихли шаги за дверью.

– Они так же слепы, как и мы, – сказал Легорн. – И у нас есть преимущество.

– Какое? – поинтересовался Джош.

– Мы в крепости. Ее не так легко взять, даже если у них в три раза больше людей, чем у нас.

– Они не будут атаковать, – сказал Хурхас, качая головой.

– Почему?

– А зачем? Его цель – помешать мне. А для этого не обязательно меня убивать. Назлух просто будет держать нас здесь до тех пор, пока Рой не вторгнется в мир. И тогда мы уже ничего не сможем поделать.

– Плохо, – сказал Легорн. – Значит…

– Значит, нам надо будет прорываться.

– Вы торопитесь, – подал голос старый Зедц. – Вы еще ничего не знаете, а уже строите планы.

– Действительно, – сказал Легорн. – Может, все не так плохо?

– Назлух здесь, – невесело усмехнулся Хурхас. – Что может быть хуже? – Маг помолчал, потом повернулся к Стасу и неожиданно попросил:

– Спой.

– Спеть? Сейчас? – Стас удивился.

– Да. А ты, Зелд, принеси нам пива и чего-нибудь перекусить. Мы еще не завтракали.

– Но как же… – начал было Легорн, но Хурхас не дал ему договорить:

– Что мы можем сейчас? Ничего. Так почему бы не поесть, пока не развиднеется?

– Действительно, – сказал Джош. – Я изрядно проголодался.

Зелд, удовлетворенно кивнув, ушел. Следом за ним вышел и Стас. Он уже немного ориентировался в гулких коридорах среди множества дверей и свою комнату нашел сразу. Взяв гитару, он вернулся к товарищам.

– Сыграй, – сказал Хурхас.

И Стас ударил по струнам, запел, пытаясь голосом и рваным аккомпанементом передать чувство тревоги:

Прыг, ласточка, прыг, по белой стене…

Тихо пришел Зелд, бесшумно поставил тяжелый поднос на стол, но никто не обратил внимания на еду. Все слушали песню.

Прыг, ласточка, прыг, а дело к войне…

И только когда Стас замолчал, Хурхас вздохнул и потянулся к широкому блюду, накрытому деревянной крышкой. Джош приложился к огромной пивной кружке, одной на всех, отхлебнул порядочно, утер губы. Легорн отставил меч, взял ломоть хлеба.

Стас есть не хотел. Как-то неспокойно ему было. Немного выждав, он вновь тронул струны. В холодной зале средневекового замка, под сводами высокого каменного

потолка зазвучала мелодия, когда-то поднимавшая страну, великий народ на великую войну, на смертный бой. Стас не пел. Просто играл, сперва негромко, потом все сильней ударяя по струнам. И яростные аккорды впитывали стены, и слушатели застыли, забыв о еде.

Одинокая акустическая гитара – не фортепиано, не орган – сейчас звучала так, что, казалось, весь замок внимает ей. И Стас подумал, что Сила этого мира проявляется не только в магии и способности понимать незнакомую речь. Сила что-то делает со звуком, с музыкой. И значит, барды– тоже маги. Как Хурхас, как Назлух…

Хлопнула дверь, сквозняк рванулся внутрь, хлестнул людей по лицам. В комнату вбежали три воина, впереди Теткур. Они остановились в середине залы.

Стас прекратил играть.

– Что? – Встревоженный Легорн поднялся. Он не выпускал из рук меч.

Теткур сделан два шага, отрапортовал:

– Один человек ранен.

– Кто? Когда?

– Траен из сотни Устака. Только что.

– Как?

Теткур вытянул руку. На ладони лежала короткая стрела с черным оперением и тяжелым треугольным наконечником, похожим на клык.