Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

Селение Орли мы обнаружили в руках освободительных частей. Перед самой Ривой наткнулись на такую преграду, что пришлось немного пройтись пешком. Американские солдаты, охранявшие место недавнего взрыва, перенесли наш багаж через раскиданные взрывом камни. Выпив горячего кофе, мы забрались в машины-амфибии, которые вскоре погрузились в волны озера Гарда. До самого заката мы шли навстречу бурным волнам параллельно восточной дороге, по которой нельзя было проехать из-за разрушенных тоннелей. Около девяти вечера мы добрались до полевого штаба американской 10-й альпийской дивизии и пересели на другие машины. Командир этой дивизии генерал Хей сопровождал меня на своем громадном «паккарде», и мы обменивались впечатлениями о последних боях, в которых его дивизия была самым грозным моим противником. Именно она осуществила прорыв, отрезав мой корпус от 51-го корпуса. Странно было после всего этого ехать в колонне машин с ярко светящими фарами. Прибыв в Верону, мы зашли в палатку поужинать. Сопровождавшие меня офицеры замерзли, так как сильно промокли на озере Гарда, а потом продолжали путь на открытых машинах. В долине Адидже еще лежал снег. В Вероне мы переночевали в знаменитом отеле «Коломбо д'Оро».

4 мая 1945 года. После хорошего завтрака на английский манер, за который надо было благодарить британского офицера связи из 15-й группы армий Джона Профьюмо, мы вылетели во Флоренцию. Там нас приняли в штабе генерала Кларка в соответствии с установленным протоколом. Победители принимали побежденных по всем правилам, без неприязни и проявляя гостеприимство. Вскоре после прибытия меня попросили доложиться генералу. Любезный американский офицер предварительно кратко проинструктировал меня, в какой форме желательно докладывать главнокомандующему. Несмотря на то что это было не более чем предложение, оно включало упоминание того факта, что я уполномочен моим Высшим командованием получить от генерала Кларка инструкции о сложении оружия группой армий «Ц». Думаю, такую формулировку можно было рассматривать как некую уступку, поскольку в ней не было упоминания о безоговорочной капитуляции. Но к сожалению, она возродила в немцах напрасные надежды. На предыдущих переговорах в Газерте еще шли разговоры о таких благородных уступках, как оставление личного оружия. Если бы те переговоры в марте привели к сдаче оружия, это была бы сенсация, но теперь она ничем не отличалась от капитуляции других групп армий, оказавшихся не в состоянии продолжать войну. Кроме того, в первые дни мая радио союзников не оставило у нас никаких сомнений в том, что альтернативы безоговорочной капитуляции нет.

Во время моего доклада генералу Кларку он стоял в своей палатке под звездно-полосатым флагом, рядом находились командующие 5-й американской и 8-й британской армий, а также командующие союзной авиацией.

Я не мог избавиться от впечатления, что офицеры союзников воспринимают эту сцену как тягостную. Я вынужден был проявлять к ним уважение как к противникам, тогда как они могли видеть во мне только представителя гитлеровского режима. Откуда им было знать, что эта обстановка вызывает у меня меньше горечи, чем у них самих? Для меня она означала конец двенадцатилетнего духовного рабства, так же как и очень личный поворотный момент в моей жизни, как ни сложилась бы дальше моя судьба. Узкое вытянутое лицо главнокомандующего и открытый понимающий взгляд произвели на меня весьма благоприятное впечатление. Это впечатление усилилось, когда в течение второй половины дня в длительной беседе с ним я честно говорил о технических трудностях капитуляции. Перед этим состоялось последнее общее заседание всей нашей делегации со штабом группы армий, куда были допущены многочисленные представители прессы. Заседание вел генерал Грунтер, начальник штаба группы армий. Он представил своих сотрудников и с помощью карты объяснил, в каких районах предлагается разместить германские войска. В связи с этим состоялся разговор о взаимодействии между отдельными командными пунктами союзников и германской группы армий, после чего попросили выступить меня. Я сказал, что мой командующий хотел бы точно выполнить все условия капитуляции, но сделать это невозможно до тех пор, пока действия так называемого освободительного движения приводят к вооруженным столкновениям с немецкими войсками. А поскольку линии связи большей частью нарушены, немецкое командование не в силах полностью осуществлять контроль над своими войсками.