Ни свет ни заря

И вот, значит, Дионисий шел, побалтывая плетёной корзинкой с деликатесами, которые для кого и не деликатесы. С неба, ещё столь солнечного и ясного, как кожа какого-нибудь не совсем дозревшего, вот ещё чуть-чуть, цитруса, теперь как будто падал выжатый начисто сок. Впрочем, оно и понятно-лето в латинской америке часто бывает тропическим, и как маленький мальчик в России выйдет вдруг на улицу за хлебом и по привычке начнет ловить языком снег, так и здесь местные дети выбегали под мерные звуки дождя, падающие, как свежевыжатый сок в соковыжималке пятизвездочного отеля. Но вот мимо прошел тот самый парень, который торговал бабочками, и его взор сразу заприметил, каким образом можно вернуть корзинку. Смекнув, что его наигранно дружелюбный, любимый гость и сам сейчас занимается не меньшей, а то и большей (кокосы всё же-имущество города, а бабочки вот как-то нет) контрабандой, он так же быстро забрал корзинку из рук грабителя, как ещё недавно отдал её, казалось, с концами. В общем-то, Дионисий этому не сильно расстроился. Он вообще был человеком, которого непросто было расстроить, несмотря на то, что поначалу не казался таким. Что ж, так никогда не доверяйте первым сложившимся впечатлениям. Хотя бы потому, что самые интересные люди, как бы проверяя вас на прочность, при том и сами не зная, как справиться с этой причудливостью, никогда при первом знакомстве не показывают себя настоящими и живыми. Но дождь пошёл, и даже тонкая нить наших рассуждений не смогла на него повлиять, как и на то, что маленький мальчик, впервые в жизни вышедший помогать отцу на работе, ни с того ни с сего, радостный, что ему удалось заработать сразу так много денег за один раз, побежал и уронил всю стойку с кокосовым молоком, бережливо выставленным, как реклама, на всеобщее обозрение. На удивление, сделал он это на глазах у как раз проходившего мимо  Дионисия. Дионисий и сам не ожидал такого поворота событий, как будто в каком-то кино подстроенных не совсем дальновидным режиссером, надеющимся, что порыв, посыл поступка затмит его ожидаемость. Но иногда даже сама жизнь, не кино, именно такова, предсказуема, и это лишь говорит о том, что каждый получит по заслугам, и в своей справедливости никто не будет выглядеть огорченным. Дионисий испытывал чересчур приятную радость, как от томления, как это бывает, когда долго-долго делаешь какое-нибудь сложное, но нужное для себя дело, и зашел так далеко и так устал, что хотел сдаться, но всё же не сдался и продолжил работать. Так бывает, когда не знаешь, сколько ещё секунд, или минут продержишься, чтобы побить свой же собственный рекорд и когда не знаешь, насколько сразу улучшишь свое и без того хорошее положение. В общем говоря, как будто стоишь в планке на мировой рекорд. Дионисий понимал, всеми венками и сосудиками почти приземлившейся своей души понимал, что должен сейчас подойти и без слов поставить корзинку перед отцом с мальчиком, хотя бы потому, что ребенок не должен столь ложно истолковать себе бытие жизни. Но ноги как будто какой реактивной или инопланетной силой тянули его вперед. К тому же, словно то было знаком судьбы, при быстром взгляде Дионисия на отца с мальчиком и при их быстром ответном взгляде не произошло такого взаимодействия, которое обычно побуждает к дальнейшему контакту. В общем, не произошло такого взаимодействия, которое обычно происходит между вами и тем замечательным господином-зазывалой, проходи вы мимо парфюмерного магазина или турагенства. Судьба как бы говорила Дионисию: решай сам. И он решал, пользуясь ещё одним своим замечательным качеством, которое получил, будучи аргентинским фермером, когда к нему с допросами приходила налоговая испекция: быстро и уверенно принимать решения. Он взвесил все за и против, будто свпомнив в миг, что, по сути и там и там он лишь занимается благотворительностью. Конечно, он так же молча, как то себе и представлял, подошел к отцу с мальчиком и отдал им их по праву не принадлежащие кокосы, а после удалился. Снова и снова, будто на перемотку поставленный, или в перспективу заключенный дождь барабанил по чуть одеревеневшему от блаженства лику Дионисия.