Ни тени улыбки (СИ)

— Ты разочарована, милая. Тем, что Тор думает, что возраст даёт ему право не обращать на тебя внимания? Или тем, что Локи уехал на столь долгий срок и не попрощался с тобой? — Фригга погладила дочь по волосам, пропуская между пальцев мягкие пряди. Девочка невольно подумала о том, что царица сидит рядом с ней на траве в своём великолепном платье, расшитом золотом, и ведёт себя только как мать, но не как жена великого Одина, в ней нет ни грамма высокомерия или надменности, которая, казалось бы, должна быть присуща правителям Асгарда.

— Я расстроена поступком Локи, но понимаю его, когда мне будет семнадцать, как ему, я тоже хотела бы отправиться учиться магии, она завораживает. А Тор… он так предсказуем. Иногда мне кажется, что это ему двенадцать, а не мне, — в ответ на слова маленькой воспитанницы царица залилась звонким смехом, который позволяла услышать только Лиз. Всем остальным она сдержанно улыбалась или смеялась тихо и мелодично, но почему-то с дочкой Её Величество не хотела и не могла вести себя сдержанно.

— Ты сильная и умная, Элизабет, намного умнее твоих братьев в твоём возрасте.

— Они мне не братья, Ваше Величество, моя семья хотела продать меня Суртуру, а мне просто посчастливилось, что Вы решили принять меня как дочь. Прошу меня простить, моя Царица, — Лиз промокнула глаза, в которых скопились слёзы, рукавом, встала и быстрым шагом направилась прочь из сада.

***

Дни сменялись неделями, недели — месяцами, а месяцы складывались в года. И с того разговора в саду прошло чуть больше трёх лет. Лиз до конца погрузилась в свою новую жизнь. С увереностью в голосе возражала Тору, с твёрдой рукой билась с ним на тренировках и часто побеждала, хотя всегда пользовалась двумя кинжалами, а не огромным мечом, как брат. Она стала много общаться с Сиф — одной из близких друзей Тора. Научилась стрелять из лука и часто снимала напряжение, стреляя по мишеням. А ещё она, в тайне от остальных, практиковалась в магии. Год назад Всеотец запретил ей колдовать до назначенного возраста семнадцати лет, тогда она «случайно» превратила эль в кубке Фандрала в топленную серу. Почему-то после этого воитель решил, что он интересен юной царевне.

Днём — воительница, ночью — колдунья-самоучка. Элизабет научилась скрываться даже от Хеймдалля на какое-то время. Вот только раньше ей помогал Локи, учил её правильно произносить слова, а некоторые заклинания практиковать без произношения; но он всё ещё учится магии во всех своих проявлениях. Перед глазами Лиз стоит облик младшего царевича с его чёрными волосами, она знает наверняка, что он не спит ночами, впитывая в себя каждое полученное знание. Его помощь сейчас не помешала бы.

Царевна вздохнула, помассировала виски и подняла глаза на часы, висевшие над письменным столом. На них явно значилось, что она пропустила ужин, а значит скоро к ней примчится Тор, который за последние полтора года решил стать заботливым старшим братом. Ещё раз вздохнув, Элизабет захлопнула фолиант и встала с кровати, на которой весь вечер провела за чтением этой самой книги. Массивный том был убран в нижний ящик стола и прикрыт небольшой книжицей по основам ведения боевого искусства.

Раздался негромкий стук и Лиз снова подняла глаза на часы. Это было не похоже на Тора, обычно он буквально таранил дверь и с перекошенным от ярости лицом вваливался в её покои, но сегодня царевна была погружена в свои мысли слишком глубоко, а потому не придала этому значения. Обычно ей не нужно было отвечать брату, он и не ждал ответа, просто влетал словно вихрь и устраивал в её спальне погром, но в этот раз дверь даже не открылась. Лишь минуту спустя Элизабет всё-таки заметила, что она всё ещё одна, и тут же тихий стук повторился.

— Войдите, — громко и властно, как подобает воспитаннице Всеотца, произнесла Лиз, но дверь так же оставалась закрытой. — Это что, шутка какая-то? — шёпотом говорит девушка и разворачивается в сторону двери. Она сама открывает её и уже готовится начать гневную тираду, но… в коридоре пусто. Брови поползли вверх в немом вопросе, а взгляд наткнулся на небольшой конверт без отличительных знаков на пороге её комнаты. Руки сами потянулись к заветному куску бумаги и раскрыли его, а глаза тут же пробежали по строкам.

— Ну что за глупости, — снова нахмурилась Лиз. На бумаге было выведено стихотворение, которое когда-то ей читали Фригга и Локи, а ниже было прописано лишь одно слово. «Сад».

Элизабет сильно противилась тем самым порывам любопытства, которые сейчас вдруг решили себя проявить, но сдалась, прошу заметить, по доброй воле, и отправилась всё-таки к указанному месту. Ей было почти шестнадцать, а значит выглядела и одевалась она сейчас как подобает леди её статуса: легкое шелковое платье цвета морской волны струилось по фигуре, перехваченное на талии золотым пояском, волосы были распущенны, и лишь передние пряди заколоты на затылке золотыми птицами с глазами-сапфирами, украшений юная Лиз не носила, разве что серебряный браслет, подаренный Фриггой на пятнадцатый день рождения.