Ни закона, ни жалости

В ответ послышался звук стартера. С третьей попытки машина все же завелась. Я подошел к крыльцу.

– Извините. Мы преследовали преступников. Нечаянно влетели в ваш двор. Вам компенсируют убытки. Слово офицера! Можете сослаться на меня. Меня зовут подполковник Апостолов. Обратитесь в антитеррористический комитет. Там будут знать о случившемся. А нам срочно нужно в госпиталь, у нас двое пострадавших.

Я козырнул и пошел к машине, не дождавшись ответа от хозяина дома, который так и продолжал стоять на месте как вкопанный.

Выезжали мы не по дороге, политой суперлубрикантом, а по тротуару и только метров через двадцать вернулись на дорогу, проделав дыру в кустах еще одного газона. Там я попросил Казионова остановиться и пешком вернулся к месту, обработанному препаратом. Подходил осторожно, поскольку не знал, на какое расстояние граната разбросала суперлубрикант. Вскоре я убедился, что разброс был неравномерным. В одном месте у меня заскользила подошва одной ноги, когда я уже шагнул вперед другой. Значит, поверхность обработана не полностью. Граната дает эффект брызг. Но и само скольжение было уже едва заметным. С момента взрыва прошло чуть меньше десяти минут. Видимо, препарату в самом деле не хватало устойчивости. Я добрался до полностью облитого места и даже сделал пару осторожных шажков. Идти было уже возможно. Наш, отечественный суперлубрикант в сравнении с этим был более приспособлен для долговременного использования…

Глава четвертая

1

Генералу я позвонил по дороге к госпиталю. Доложил ситуацию.

– Плохо, что никого не удалось захватить. А тот, что с биноклем лежал? Что за тип?

– Не знаю. Времени, чтобы рассмотреть его, не было – мы сразу бросились в преследование. Мне самому следственную бригаду вызывать, или вы направите?

– Я направлю. И сам приеду. Машину попробуем блокировать на дороге, но, скорее всего, это ничего не даст. Он наверняка уже бросил ее в паре кварталов от вас. Обычное дело…

– Вы, возможно, окажетесь на месте раньше меня. Я сначала в госпиталь.

– Потери большие?

– Один контужен, другой повредил ногу. В ангаре у старшего лейтенанта Солодова пробито осколком бедро; но ему, наверное, уже вызвали врачей. Предполагаю, что капитана Поповского с контузией головы оставят в госпитале. Капитан Волоколамов на своих ногах ходит, хотя хромает. Думаю, останется в строю. Он мне нужен в дельталете и понимает это. На дельтаплане с больной ногой он летать не смог бы, а на мотодельтаплане главное, чтобы руки были целы. А так, если даже в гипс запеленают, мы можем его на руках донести до тележки. Сам дельталет, кажется, осколками не поврежден. Но я только мельком посмотрел. Тщательный осмотр проведу по возвращении.

– Волоколамов – это твой напарник?

– Так точно.

– Не подставляй его.

– Ни его, ни кого-то другого, товарищ генерал. Это у нас оформлено в качестве негласного закона. Прочно сидит в подсознании каждого. Вообще в сегодняшнем деле потери для нас, признаю свою вину, неприлично велики.

– У противника потери больше, – попытался поддержать меня генерал, но я в костылях не нуждался, поскольку всегда хорошо понимал непредсказуемую силу обстоятельств.

– Так точно, товарищ генерал. Я еду в госпиталь. Если прибудете на место раньше нас, попробуйте успокоить коменданта. Бандит угнал машину, и мы для оперативного преследования вынуждены были поступить так же. К тому же наш «КамАЗ» теперь слегка побит… Не знаю, в каком состоянии будет первая машина.

Генерал выдержал паузу, и я слышал, что он с кем-то разговаривает.

– В плохом состоянии, – сразу вернулся он к продолжению разговора. – Мне сейчас доложили: машину нашли. Бандит бросил в двигатель гранату. «КамАЗ», слава богу, не загорелся, но подлежит серьезному ремонту.

– Значит, мы теперь «без колес»…

– Я смогу выделить вам БМП.

– Одной мало, не поместимся полным составом.

– Хорошо. Я поищу еще одну машину. И с комендантом поговорю. Поезжай в госпиталь.

– Уже едем…

* * *

В госпитале я сам разговаривал с дежурным хирургом.

– Капитана Поповского, если есть необходимость, могу оставить для лечения у вас. А вот капитана Волоколамова попрошу выдать мне на руки в любом состоянии. Он нужен мне для проведения важной боевой операции, где его нога не будет задействована. Главное, чтобы руки работали.

Хирург скривил физиономию и почесал нос.

– Обещать ничего не могу. Дайте хотя бы осмотр провести.

Результатов осмотра я дожидался в приемном покое, капитан Казионов остался в машине. Я попросил у медсестры пару листов чистой бумаги и успел написать рапорт о проведении ночной засады, чтобы потом не терять время на бумажную волокиту, поскольку дело приближалось к утру, а утром я планировал провести первый разведывательный полет.

Ждать пришлось долго, потому что в госпитале не было дежурного специалиста-томографиста, его вызывали из дома. Я уже написал рапорт и убрал его в планшет; успел бы еще три рапорта написать, когда вышел дежурный хирург, все так же почесывая нос.