Ни железная решетка...

— Я не уверен, мистер Острейчер. Но я все время удивлялся — догадываюсь, все остальные тоже, — как все это дело повлияет на структуру корабля. Очевидно, оно ослабило молекулярные связи всего, что есть на борту — и теперь у нас есть хороший структурный титан, ведущий себя как полупроницаемая мембрана! Более того, могу поспорить, что это характерно для кислорода, а двадцатипроцентное падение давления мы и наблюдаем.

— Как насчет влияния на людей? — спросил Острейчер.

— Это должен знать доктор Хоули, — ответил Арпи. — Но я сильно сомневаюсь, что это влияет на живую материю. Она находится в состоянии, противоположном энтропии. Но когда мы вернемся, я хочу, чтобы корабль был измерен. Могу поспорить, что его длина и обхват увеличились на несколько метров по сравнению с первоначальными размерами.

— Если мы вернемся, — заметил Острейчер, глядя исподлобья.

— Это может уничтожить корабль? — мрачно спросил Стаффер.

— Это может сделать межзвездный перелет довольно дорогим, — признал Арпи. — Похоже, нам придется выбросить корабль на свалку после одной поездки туда и обратно.

— Ну, мы с успехом утилизовали «Улетающий-1» после поездки в один конец, — задумчиво сказал Острейчер. — Так что наш случай — своего рода прогресс.

— Послушайте, вся эта болтовня никуда нас не приведет, — произнес Хаммерсмит. — Вы хотите, чтобы я посадил корабль, или нет? Если нет, я бы лучше побыл с Хелен, чем стоял здесь, следя за вашей беседой.

— Что вы намереваетесь делать? — спросил Арпи, считая невозможным смягчить тон.

— Учить вас вашей работе, — ответил Хаммерсмит. — Полагаю, вы установили нашу удалённость от С-Дорадуса для пускового устройства. Если бы у меня были эти данные, я бы использовал звезду как маяк, чтобы привести в соответствие мои следующие измерения. Затем мне понадобился бы усилитель изображения, с подсоединенным микровольтметром прямых показаний — такой примитивный прибор у вас должен быть.

Стаффер молча указал на него.

— Хорошо.

Хаммерсмит сел и начал изучать звезды с помощью усилителя. Счетчик молча показывал излучение каждой в виде крошечных импульсов электричества. Хаммерсмит напряженно наблюдал за ними. Наконец он снял с запястья хронометр и начал засекать время движений стрелки с помощью секундомера.

— Глаз Быка, — неожиданно сказал он.

— Солнце? — недоверчиво спросил Арпи.

— Нет. Это DQ Геркулес — микропеременная давно открытая звезда. Она изменяется на четыре сотых величины каждые шестьдесят четыре секунды. Теперь у нас есть две звезды для вычислений; возможно, компьютер сможет с их помощью дать нам координаты Солнца. В любом случае, давайте попробуем.

Стаффер попробовал. Компьютер сегодня решил притвориться бестолочью. Тем не менее он сузил район поиска до маленького сектора неба, содержащего примерно шестьдесят звезд.

— Солнце испускает что-нибудь похожее? — спросил Острейчер. — Я знаю, это была переменная звезда в радиочастотах, но как насчет видимого света?

— Если бы мы могли установить достаточно большую RF-антенну, мы бы тут же нашли Солнце, — сказал Хаммерсмит, размышляя. — Но со светом дело обстоит сложнее… Ммм. Если это Солнце, мы должны быть даже дальше от него, чем я думал. Доктор Хоули, не возьмёте ли вы мои часы и не проверите ли пульс?

— Ваш пульс? — испуганно переспросил доктор Хоули. — Вы себя плохо чувствуете? Воздух…

— Я чувствую себя хорошо, я дышал и более разреженным воздухом, чем этот, и выжил, — раздраженно ответил Хаммерсмит. — Проверьте мой пульс, затем всех остальных и скажите мне среднее значение. Я бы использовал весь корабль, если бы у меня было время, но у меня его нет. Если никто из вас, экспертов, не понимает, что я делаю, я не собираюсь тратить время на объяснения. К черту, речь идет о жизнях!

Его губы сжались, Арпи только молча кивнул Хоули — он опасался говорить. Доктор пожал плечами и начал измерять пульс, начав с самого исследователя. Через некоторое время у него были средние результаты, которые он протянул Хаммерсмиту на полоске бумаги, вырванной из книги отчетов.

— Хорошо, — сказал тот. — Мистер Стаффер, пожалуйста, занесите эти данные в реестр. Сделайте поправку на допустимую погрешность в два процента и разделите число на сотню и шесть увеличений и уменьшений каждую; затем скажите мне, каково процентное отношение. Сможете сделать?

— Достаточно просто. — Стаффер задал программу. Компьютер выдал ответ ещё до того, как второй офицер прекратил печатать. Стаффер передал бумажную ленточку Хаммерсмиту.

Арпи наблюдал за происходящим с некоторым восхищением. Он не понимал, что делает Хаммерсмит, но после всего увиденного начинал верить в существование микроастрономии.

В то время как Хаммерсмит сканировал звёзды, одну за другой, стояла мёртвая тишина. Наконец он, просияв, сказал:

— Вот вы где! Эту девятую по величине работу я завершил. Там Солнце. Между прочим, мы немного ближе к Альфа Центавра, чем к дому — хотя одному Богу известно, как далеко мы от обоих.

— Откуда у вас такая уверенность? — спросил Арпи.