Няка

Она танцевала в прихожей еще минут пятнадцать, не заметив, что Криворучко уже ушла.

Часть вторая

Зина проснулась от того, что прямо на ухо ей сладко запел Томас Андерс. А, это она вчера по пьяни закачала «их» с Мишей песню, под которую они предавались воспоминаниям в кафе. Не открывая глаз, она мечтательно прослушала первый куплет и только после этого ответила на звонок.

– В чем дело? – гневно заговорила трубка голосом Кориковой. – Если ты не появишься на рабочем месте через полчаса, я поставлю тебе прогул! И где статья с экспертными мнениями? Сколько еще можно ждать?

– Ты как всегда мешаешь мне работать, – хрипло отвечала Рыкова, зевая в сторону. – Только я зацепила эксперта, как ты начинаешь трезвон. Ты что-нибудь слышала о неразрушающем контроле?..

С большой неохотой Зина поднялась с постели. Уже одиннадцать часов! Вот это она поспала. Голова чуть побаливала. Рыкова вспомнила два-три эпизода вчерашней посиделки и расплылась в улыбке. Надо же, какая неожиданная встреча. Ну и память у этого Миши Бекетова! В зинкиных воспоминаниях, как она ни старалась, оживали лишь малоразличимые контуры далекого прошлого, почти детства…

Надо поблагодарить милого Мишу за столь приятный вечер. Рыкова потянулась к сотовому, но тут же отдернула руку. У нее же нет его телефона! Какой ужас! Неужели вчерашнее рандеву останется разовым мероприятием, и они никогда больше не увидятся?

Вяло шаркая тапками, Рыкова вошла на кухню. За столом с чашкой чая и шоколадкой сидела Криворучко. Ее внимание было поглощено «Модным приговором», и Оксана на автопилоте поглощала квадратик за квадратиком.

– Расселась! А ну быстро приготовь мне восстанавливающий напиток! – проворчала Рыкова и манерно пропела: – Работу малую висок еще вершит, но пали руки…

– Восстанавливающий напиток? – Криворучко нехотя поднялась с табурета. – А как это?

– Кто ж тебя замуж возьмет, недотепа? На две части свежесваренного кофе отмеряешь часть коньяку. Хочешь сказать, в доме нет коньяка? Ну, это уж твое небрежное отношение к своим обязанностям. И оно, безусловно, отразится на определении долей наследования…

Этого было достаточно, чтобы Криворучко засобиралась в магазин.

– Да ладно, ладно, – милостиво остановила ее Зина, когда та уже открывала дверь. – Так и быть, обойдусь без коньяка. Быстро свари мне кофе и настрогай фруктовый салат.

– Покрошить печенья? Полить сгущенкой? Посыпать шоколадной стружкой? – распиналась Оксана.

– Увы, красава, только гольные фрукты. Дуракаваляние закончилось. Мне необходимо сесть на жесткую диету, – и Зина загадочно улыбнулась. – Я вчера кое-кого встретила.

– Хорошенький? – живо заинтересовалась Криворучко.

– Как бы сказала твоя покойная благодетельница, это форменный няка. Чистейшей прелести чистейший образец.

В начале первого Рыкова выбежала из подъезда. По дороге в редакцию предстояло придумать правдоподобную байку, почему эксперт слетел с крючка. Ее раздумья прервало настойчивое «бибиканье». Мельком глянув на кремовую «Ладу-Калину», Рыкова продолжала свой путь. Знаки внимания от владельцев отечественных авто казались ей оскорблением.

Когда машина медленно поехала рядом с ней, Зину кольнула тревога. Неужели пришла и ее очередь стать жертвой расчетливого и беспощадного убийцы? Она отошла от тротуара поближе к палисаднику и ускорила шаг. Ноги от страха подкашивались. «Только бы дойти до остановки, а там люди…он не посмеет», – мелькало в голове. Между тем, «Лада» теснила Зину все ближе к штакетнику, постепенно отвоевывая место на пешеходной дорожке.

– Что вам от меня надо? – наконец, вскричала Рыкова и… застыла как вкопанная. Из-под опущенного стекла на нее с улыбкой смотрели дивные вишневые глаза, окаймленные черными ресницами.

– Миша? – замешательство на лице Рыковой сменилось бурной радостью. – Когда ты успел побриться?

– Я жду тебя с восьми утра. Ты на работу? Я отвезу.

Рыкова с готовностью плюхнулась рядом с ним. Тут же Бекетов ловко протянулся к заднему сиденью и положил Зине на колени букет из пяти красных роз.

– Розы… зори… какая разница, – пробормотал он. – Главное, что алые.

– Алые зори, – тихо отвечала Рыкова. – И почему я тогда тебе не написала?

– Наверно, я был не в твоем вкусе. К тому же тебе было всего семь лет, и ты больше думала о куклах, чем о мальчиках.

– Вздор! – в своей манере выкрикнула Рыкова, но тут же осеклась: – Я хотела сказать, что никогда не играла в куклы.

– Только в живых людей? – улыбнулся Миша. – Я имею в виду, мужчин.

– Я произвожу такое впечатление?

– Извини, если обидел тебя. Просто ты очень красивая, и мне трудно представить, что кто-то может оставаться к тебе равнодушным.

Рыкова польщенно потупилась и принялась перебирать пальцами лепестки роз. Вдруг на ее лицо набежала тень.

– Что с тобой? – участливо обратился к ней Миша.

– Вспомнила, что мне надо ехать в эту треклятую редакцию и писать дурацкий, никому не нужный текст. А то, что из-за этого расследования над моей жизнью нависла опасность, мегеру-редакторшу совершенно не интересует!