Няка

– От этих нервотрепок я такая страшненькая, – сказала она. – С шести утра на ногах… Но ничего, скоро Костик выздоровеет, и мы…

Алина всхлипнула.

– Что такое? Этот коновал что-то скрывает от меня? – нагнулась к ней Катюшка. – С Костиком что-то страшное?

– Нет-нет, Катюш, – Алина утерла слезы, – с ним все будет нормально.

* * *

Зина курила у токсикологического центра. Вот уж не думала она, что Алинка отыщется здесь. Точно, мать Тереза! Вот уже вторые сутки валандается с этим Стражнецким…

– М-да, ну и видок у тебя, – приветствовала она Корикову. – Подыши, подыши свежим воздухом… Как болящий? Надеюсь, прежде чем испустить последний вздох, он поведает миру, где нажрался этих синявок? Очень любопытно!

– Сегодня днем он пришел в себя, но по анализам все стало еще хуже. Кровь не сворачивается, печень увеличена…

– Надо думать, сколько они выжрали на дне химфака…

– Что? На дне химфака? Откуда ты знаешь?

– Да в интернете наткнулась. Они фотки выложили на городской форум. Твой там в президиуме сидит, щеки надувает…

– Что же ты раньше молчала? Теперь мы выясним, что подавали на банкет и…

– И? – иронично переспросила Зинка. – Вот именно, что никаких «и». В больницу попал один твой Костик. Если бы это были грибы, траванулось бы все стадо.

– Тем не менее, доктора настаивают, что это синявка. Зин, ты никому не расскажешь? Этим делом уже полиция занимается. Считают, что Костю специально отравили из-за выборов.

Простившись с подругой, Зина направилась к «Десяточке», где через полчаса они договорились встретиться с Мишей. Несмотря на воскресный день, с утра он уехал в офис – нужно было привести в порядок документацию по последним командировкам.

– Привет, любимая, – раздалось справа от нее.

– Миша? Что ты здесь делаешь?

– Возвращался из офиса, увидел тебя, остановился.

– Твой офис находится на другом конце города, – с металлом в голосе отвечала Рыкова. – Смотри, если проведаю за тобой какие грешки…

– Да ты что, – рассмеялся Миша. – Я заезжал выяснить подробности по одной жалобе. Тут неподалеку. Сложный случай попался.

– Сложный случай сейчас с моим заклятым другом Костей Стражнецким. Я только что из реанимации. Представляешь, в апреле травануться пурпурными синявками? Ох, боюсь я, не жилец он, не жилец…

– Да не хорони ты его раньше времени. Вот увидишь, выкарабкается твой друг.

– Да он-то, может, и выкарабкается, а я на свадьбе свалюсь от упадка сил! Вместо того, чтобы посвятить эту неделю походам по СПА-салонам, я буду выяснять, где и что отведал в пятницу наш болезный. Задание главреда.

– Зин, ты, кажется, опять ввязываешься в очередное расследование, – вздохнул Миша.

– Но если меня об этом попросила лучшая подруга!

– Я убежден, что каждый должен заниматься своим делом. Врач – лечить, журналист – писать, а полицейский – расследовать. Ну, узнаешь ты, что в каком-нибудь ресторане твоему другу в тарелку с груздями случайно попала синявка…

– Случайно? Как ты наивен, Миша. Ты даже не представляешь, на что способны некоторые воротилы от большой политики…

– Большой политики?!

– Да, Миша, да. Менты считают, что моего друга отравили по заказу конкурирующих кандидатов.

* * *

Стражнецкий пришел в сознание лишь спустя полтора суток после того, как потерял его у Алины на пороге. Это произошло в тот момент, когда Катюшка вышла «подышать свежим воздухом» и пропала часа на три. Само собой получилось так, что Корикова оказалась первым человеком, кого увидел Костик, разлепив бледные веки.

– Ты? – слабо удивился он. – Это судьба… это знак…

Вместо ответа Алина взяла его за руку и вгляделась в его глаза.

– Что со мной? – Костик попытался привстать и осмотреться. – Я в больнице?

– Лежи спокойно. Ты немножко приболел, но уже идешь на поправку.

При этих словах на глазах у нее выступили слезы: буквально полчаса назад она разговаривала с завотделением, и он сказал, что лабораторные показатели ухудшились. Судя по всему, яд вовсю хозяйничал в костином теле, отвоевывая все новые сферы влияния.

– Ты плачешь? Что-то случилось? Как я сюда попал? Какой сегодня день недели? – Стражнецкий засыпал ее вопросами.

– Тихо, тихо, – Алина погладила его по лбу. – Не думай ни о чем.

– Но почему ты здесь?

– Потому что, – ответила Алина и отвела взгляд.

– Я был уверен, что давно безразличен тебе. Но теперь…Значит, ты меня простила?

– Я позову врача, – и Алина вышла.

Ее не было каких-то семь минут, но, когда она вернулась с доктором, навстречу ей из палаты выскочила Катюшка. Она давилась рыданиями.

– Что ты ему наговорила, пока меня не было? – набросилась она на Корикову, впервые назвав ее на «ты». – Он не желает меня видеть! Шлет на три буквы! Меня, законную жену, мать его детей!

– Кать, все будет нормально, он сейчас просто не понимает ничего, – попыталась утешить ее Алина.

– Ничего не понимает?! Какая ты хитрая, изворотливая змея! – отбросила ее руки Катюшка. – Лицемерная святоша! Хочешь придти на готовенькое? Я запрещаю тебе приближаться к моему мужу!