Нянь, или мужчину вызывали?

— Один из наших источников в конгрессе советовал нам опасаться этой Будро и ее правых знакомств…

Гудмэн расхохотался.

— Я с ней встречался. Она настоящая. Она знает про Хартли слишком много.

— Может, она и правда много знает про Хартли, но она ненадежный источник.

Дверь распахнулась.

— Вообще-то это мой источник. — Билл Магуайр ворвался с таким видом, будто собирался заставить нас сделать четыре сотни отжиманий. Мы с Чарльзом заерзали на своих местах.

— Джейми, если мои люди не ошибаются, все это и вправду серьезно, и тогда дела наши — дерьмо. Эти чертовы блоггеры, «правоедело. орг» — они там все чокнутые. Вы читали, что они пишут? Их лучше остерегаться, а то они нас быстро в клочья порвут.

— Слушай, я член Республиканской партии, — сказал Эрик. — Не надо мне читать лекцию о правых в этой стране. Да успокойтесь вы, ситуация у нас под контролем.

М'агуайр сел на кушетку напротив меня и, упершись ручищами в дальний конец журнального стола, наклонился так, что его лицо оказалось меньше чем в полуметре от моего.

— Я хочу, чтобы Чарльз Уортингтон поехал туда и взглянул еще раз на твои находки. — Он повернулся к Чарльзу. — Займись ими, в общем. Ты же тоже из этих чертовых южан.

Эрик схватил горсть орехов из толстой стеклянной чаши, которую ему вручили в качестве награды на какой-то конференции по рекламе. Доесть — их прежде, чем начнет говорить, ему и в голову не приходило.

— Давайте сосредоточимся на позитиве. Я хочу, чтобы это был ведущий сюжет в программе. Мы не можем заставлять всех ждать до бесконечности. Ролики анонсов должны быть первоклассные, пусть намекнут на то, что у нас есть, но не демонстрируют слишком много. — На стол полетели кусочки орехов и слюна.

Гудмэн посмотрел на это с отвращением и ответил:

— Нет, не надо намеков. Давайте дадим им самое дикое из того, что у нас есть, и они попросят еще. Если мы будем слишком осторожны, они решат, что у нас ничего нет. Как насчет того куска пленки, где она говорит: «Ну, хорошо, но давай мы сделаем это твоим особым способом»?

Эрик закинул голову и расхохотался так громко, что я невольно подумала, не лопнут ли у него подтяжки. И даже когда он замолчал, живот у него все еще ходил ходуном, как бакен при сильном прибое. Мы с Гудмэном с улыбкой переглянулись. Мало что в журналистике захватывало нас так сильно, как Эрик Джеймс, возбужденный важным сюжетом и заражающий окружающих своей любовью к этой безумной профессии.

Отсмеявшись, Эрик взял еще горстку орехов и глубоко вдохнул, чтобы высказать очередную мысль. На этот раз ему попался слишком большой орех, и он начал давиться. Примерно раз в месяц кому-то приходилось откачивать Эрика с помощью метода Хаймлиха, и сейчас, похоже, наступил такой момент. У его секретарши, Хильды Хофстадтер, это получалось лучше всех.

Гудмэн встал и начал закатывать рукава, чтобы спасти Эрику жизнь в двадцатый раз за свою карьеру.

— Хильда! Сюда! — крикнула я.

Хильда настолько привыкла ко всему этому, что отреагировала совершенно спокойно: просто заглянула, чтобы посмотреть, действительно ли нужны ее услуги. Эрик жестом остановил ее и покачал головой. Он закашлялся, выплюнул орешек в руку и бросил его в урну, стоявшую у противоположной стены. Правда, промахнулся метра на два. Помирать он пока не собирался.

Джеральдина сложила руки на коленях, как чопорная школьная учительница.

— У меня есть еще с десяток вопросов, которые нужно решить, прежде чем обсуждать рекламу. Какую лексику мы используем в эфире, Джейми?

— Вы же знаете, что у нас на пленках; можно пустить: «Я хочу твою маленькую попку», а потом вместо «попки» дать гудок. Я не испытываю желания обсуждать склонность Хартли к анальному сексу непосредственно с Терезой, — ответила я, — так что не знаю, какую лексику она собирается использовать в интервью. И конечно, мне нельзя с ней репетировать. Ее шикарный юрист, Леон Розенберг, сказал мне, что обычно она говорит просто: «…мне в задницу». Однако юристы тратят время Эрика зря. Обычно терпения у него не больше, чем у маленького ребенка.

— И это, дамы и господа, самый вкусный кусочек, который я слышал за тридцать лет работы. Не стоит больше…

Постучась в дверь, к нам заглянула его секретарша.

— Джейми, тебе звонят.

— По телефону Эрика?

— Какой-то Питер; он попросил девушку в приемной тебя найти.

Глава 14 Похищена!

Десять, девять, восемь… Цифры в лифте сменялись слишком медленно. Я пыталась сохранять спокойствие. Когда мне позвонили во время совещания, я почувствовала, что давление у меня поднимается, а потом падает с такой скоростью, что закружилась голова.

— Давай, беги скорее, — сказал Эрик. Этот чокнутый толстяк всегда прекрасно понимал, как для меня важна семья.

Они сидели на длинной, обитой темной кожей скамье в вестибюле; Питер обнимал Дилана за плечи. Я бросилась к ним.

— О господи, ему что, опять плохо было?

— Мам, да остынь ты.

— Я твоя мать, не говори мне «остынь».

«Остынь» — это словечко Дилан подцепил у Питера.

— Может, объясните мне, в чем дело?