Няня для альфы

Пока он не решил, что недостоин зваться будущим альфой… Словом, вначале утешали меня, а уже потом и я. Страх все еще маячил за спиной, в груди болело, но рана затягивалась очень быстро. Ох уж эта магия! Иногда довольно полезная штука. Особенно, если не касается вопроса “истинности”.

Мальчишки ушли спустя часа два. После того, как убедились в том, что я жива, почти здорова и не злюсь на них. Все это время Сэладор стоял поодаль, не приближаясь к сыновьям. Но я могла поспорить, что смотрел правитель на них с отцовской нежностью и любовью.

После того, как дракончики сбежали, мужчина вернулся ко мне. Уже тогда-то и появились пирожные, засахаренные фрукты и другие местные сладости. Сэл рассказывал забавные истории из своей жизни, стараясь подарить мне как можно больше позитива.

— Мы ведь не об этом договаривались, — вздохнула я, поправляя подушку.

— О чем ты? — дракон нахмурился и отставил опустевшую тарелку подальше.

— Я ведь должна… хм, радовать дракона. А мы…

— А мы проводим время вместе, — улыбнулся Сэладор. — Или что-то не так?

— Да нет, — я пожала плечами и не стала озвучивать свое свои мысли.

За окном уже начало темнеть, когда в это некое подобие палаты зашла лекарь. Она так грозно посмотрела на правителя, что даже мне стало не по себе.

— Ей нужна подпитка.

— Ей нужен отдых, ваше Драконейшество, — твердо произнесла она. — Мисс ле Бед уже в сознании, так что позвольте ей выспаться. Магическую поддержку продолжите завтра.

Теперь я знаю случаи, когда даже Верховный правитель не имеет силы слова. Сэладор кивнул и попросил девушку дать ему еще немного времени. Явно недовольная этим, она все же вышла за дверь. А мой истинный мягко улыбнулся, склонился надо мной и поцеловал.

Не так, как раньше. Без той страсти и желания, что несколько часов назад. Тогда мне казалось, что на меня ставят метку собственника, сминая губы таким напором.

Сейчас же он коснулся меня практически невесомо, затем отдалился, пожелал сладких снов и ушел. А мне… мне после всего произошедшего совершенно не хотелось спать. Я прямо предчувствовала, что стоит закрыть глаза, как я вновь окажусь в той беседке. И в этот раз не смогу защитить Адела.

Встав с кровати, прошлась по комнате. Рана уже не болела, да и я чувствовала себя так, будто повязка лишняя.

Не отпускало меня то, что одна из нянь решила напасть на ребенка. Пусть и не совсем простого, но все еще беззащитного и такого милого. Не отпускало, что она позволила кому-то другому управлять ею. Мерещился за всем этим мне ужасный заговор. И казалось, что я являюсь его частью. Хотя… А что, если все так и есть?

Высунув нос за дверь, убедилась что в небольшой гостиной никого нет. Куда делся лекарь, я не имела ни малейшего понятия. Но очень обрадовалась этому факту.

До библиотеки тоже добралась без приключений. Несколько раз правда чуть не столкнулась с патрулями стражи, но обошлось. А уже в храме литературы вытащила из письменного стола лист бумаги и попыталась воплотить свою задумку в жизнь.

Я знала то, чего не знал правитель. А догадывалась еще о большем. Если мне нельзя сказать об этом ему напрямую, то я напишу.

Приободрив саму себя, взяла в руки перьевую ручку и начала выливать свои мысли на бумагу.

Мысли о происходящем, о мальчишках и опасности для них. О том, как сильно привязалась и не хочу подставлять. Но стоило только написать на белом листе бумаги имя Юрика и то, что происходило за спиной правителя, как в глазах потемнело.

Дыхание резко перехватило, ручка выпала из ослабевших пальцев, я съехала со стула на пол и закашлялась. Легкие горели огнем, по телу прокатывались судороги, сердце билось как-то неравномерно.

— Нельзя нарушать данные обещания. Нельзя-а-а, — пророкотал мне смех лорда Улло в ухо.

Боль схлынула, я смогла вдохнуть и рвано выдохнуть. На повязке появилось несколько новых алых пятен. А письмо, которое упало на пол рядом со мной, оказалось самым обычным белым листом. Все написанные моей рукой строчки исчезли, будто их там никогда и не было.

Обещания в этом мире нельзя было нарушать. Какой же я оказалась идиоткой, что дала его так просто.

47

Глава 25, или Беги или умри

К вечеру следующего дня я пошла на поправку. Физически чувствовала себя превосходно, а вот морально… Морально — раздавленной. Причем по многим причинам. Начиная с того, что никак не могла сообщить Сэладору про противного Юрика, продолжая тем, что сердце изнывало от магических чувств к правителю, чувствовало себя преданным, и заканчивая тем фактом, что совсем скоро мне придется отправиться домой.

Я не могла разобраться ни в себе, ни в том, что происходит вокруг. Чувствовала себя рыбкой в аквариуме, расположившимся на дне океана: передо мной целый мир, но выбраться наружу мешает толстое стекло. Роль стекла в моем собственном аквариуме играл недостаток знаний. Готова поспорить, обладай я большей информацией, смогла бы взять себя в руки и придумать, что делать дальше.