Няня для дочки миллионера

— Мама не захотела в кафе идти. А папа стал грустным после того, как вы ушли. Но зато мы классно покатались. Я завтра Кате всё скажу! Пусть знает, что у меня тоже хорошие родители.

Ксюша в красках описывает Елене Леонидовне катание на коньках, а я то и дело на дверь поглядываю. Что-то долго Владимира нет.

— Виктория Андреевна, а вы можете папу позвать? Скажите, что я его очень-очень жду, — просит Ксюша. — Не хочу, чтобы они с мамой друг друга обижали.

Я перевожу взгляд на Елену Леонидовну. Она качает головой, поднимается и молча идёт на кухню. От неё помощи ждать не следует, это ясно. Я не хочу прерывать общение Владимира и Каролины, но если Ксюша просит…

— Хорошо. Беги в свою комнату. Я что-нибудь придумаю.

Ксюша обнимает меня, шепчет «‎Спасибо», а затем мчится на второй этаж. Я собираюсь с духом и выхожу во двор. Владимир и Каролина разговаривают на повышенных тонах, слова я различить пока не могу. Они на летней веранде. Усмехаюсь. Я считала, что это наше с Громовым место. Какая же глупость.

— Хватит угрожать мне судом! — слышу Владимира. — Если бы ты хотела забрать Ксюшу, то уже давно бы обратилась к адвокату.

— Я надеялась, что мы обойдёмся без всего этого, — взвинченным голосом отвечает Каролина. — Думаешь, мне самой хочется по судам таскаться? Давай мирным путём всё решим.

— Давай. Ты можешь навещать Ксюшу, когда пожелаешь, но жить она будет со мной. И воспитывать дочь тоже буду я.

— Да что ж ты упрямый такой! — восклицает Каролина. — Может, Ксюша вообще не твоя дочь! Почему ты так за неё уцепился?

— Что ты сказала? — после долгой паузы переспрашивает Владимир. Голос будто и не ему принадлежит, он надтреснутый, пустой.

— Что слышал. Я не хотела этого говорить, но ты меня вынудил… Я не уверена, что Ксюша твоя дочь.

Зажимаю рот ладонью и осторожно, чтобы меня не услышали, возвращаюсь в дом. Прижимаюсь спиной к стене, медленно оседаю на пол.

Боже, бедный Владимир. За что ему всё это?

Глава 17

Владимир

Идея с катком оказывается провальной. Виктория явно чувствует себя не в своей тарелке, а Каролина разбрасывается неуместными фразами. И, конечно, это всё слышит Ксюша.

— Зачем вы вообще пригласили эту няню? — возмущается Каролина. — Не люблю посторонних людей.

— Виктория Андреевна не посторонняя, — возражает Ксюша. — Она очень хорошая, мам.

— Угу. Но на коньках она кататься не умеет.

— А я готовить вареники не умела, но вчера научилась. Мам, ты знаешь, как тесто делать? Давай с тобой что-нибудь приготовим!

— Ксюш, на кухне должны находиться специально обученные люди. Как Елена Леонидовна.

— А мне понравилось готовить, — бормочет Ксюша.

— Конечно! Твоя няня скоро и уборкой тебя заставит заниматься! Ты действительно хочешь полы мыть? — повышает голос Каролина.

— Хватит, — говорю я требовательно и строго. — Мы сюда отдыхать приехали.

— Да, мам, поехали в центр. Виктория Андреевна, наверное, заскучала.

— Хорошо, — недобро улыбается Каролина.

Она разгоняется и едет прямо на Викторию. Ксюша в этот момент отворачивается и происходящего не видит, что к лучшему. Я дёргаюсь, подъезжаю к упавшей Виктории и протягиваю ей руку. Она смущается, но от моей помощи не отказывается. Умница.

Каролина от злости красными пятнами покрывается. В глазах полыхает ярость, она фыркает и тащит взволнованную Ксюшу за собой. Я поддерживаю Викторию, чтобы она вновь не потеряла равновесие. Внутри клокочет злость. Нельзя потакать всем капризам дочери.

Виктория держится холодно и отстранённо. Уходит, наградив меня на прощание долгим печальным взглядом. Не получается у нас по-человечески. Либо я веду себя, как её строгий начальник, либо открываю душу и лезу к ней с поцелуями. Нужна золотая середина. Только как её достичь?

Возвращаюсь на каток.

— Домой? Но почему Виктория Андреевна сказала про кафе? — с грустью вопрошает Ксюша.

Каролина победно улыбается.

— Ну хоть одно разумное решение с её стороны, — роняет она.

Ксюша растерянно смотрит на пустой каток, лезвием бьёт по льду и носом шмыгает. У меня сердце не на месте. Приобнимаю дочку за плечи, спрашиваю:

— Хочешь мороженое? Можем сегодня устроить день вредностей.

— Я не против, — без особого энтузиазма отвечает Ксюша.

— Сладкое? Серьёзно? — произносит Каролина таким тоном, будто я собираюсь протухшим мясом дочь кормить. — Это вредно для здоровья! И фигуры. Ты же не хочешь потолстеть, правда, милая?

Ксюша неопределённо пожимает плечами. Я челюсти до скрипа в зубах сжимаю. 

— Не пойдём мы ни в какое кафе, — решает Каролина.

— Тогда пора домой.

Всю дорогу Ксюша молчит, а Каролина с кем-то переписывается в телефоне. Я несколько раз пытаюсь заговорить с дочерью, но всё напрасно. Она меня не слушает. Так бывает, когда Ксюша чем-то сильно расстроена.

Зато в дом она влетает на бешеной скорости, сразу бежит к Виктории. Я прошу уложить Ксюшу, а сам возвращаюсь к Каролине. Она хотела о чём-то поговорить.

— Не проецируй свои страхи на нашу дочь, — начинаю я. — Если ты боишься поправиться от мороженого, это не значит, что нужно тем же самым запугивать Ксюшу.

— А что я такого сказала?