Няня для фееричного папаши (СИ)

— Это не так уж важно, я просто хочу знать правду, какой бы она ни была. — Базио снова вздохнул и будто из ниоткуда взял цепочку с небольшим кулоном. Т от покачивался, соблазняя меня своей красотой. — Это моя очередная маленькая победа. Оказавшись в нужном мире, эта вещь сможет найти тех, кто был бы моим потомком. Я был бы рад увидеть любого пра-пра-пра-пра! Ведь жены и ребёнка я уже никогда не верну. И, может быть, это пролило бы свет на то, что произошло в тот день, — Базио улыбнулся. — Этот кулон принадлежал Киаре. Единственно, что осталось мне после неё. Но это всё немного печально, но не так, чтобы уж сильно. Печальнее то, что я слышал. Тут, Лара, ты права. Итан теряет время, упуская из виду свои чувства. Он не хочет прислушиваться к ним. А ведь.

Базио хотел сказать что-то ещё, что-то очень мотивирующее, что-то про фэра Итана и про намёк на мою скромную персону, но тут я без спроса протянула руку и коснулась кулона. Внезапно тот озарился ярким синим светом. Ослепительным, таким ядовитым, что глаза заслезились.

— Лара? — Базио воскликнул и осёкся. — Это. это невозможно...

Обнуление

Библиотека. Я в ней пропадала вечерами, когда готовилась к экзаменам, когда писала курсовые и диплом. Запах книг, приятная тишина и ещё старые зелёные настольные лампы, наверное, живы ещё со времён Советского Союза. Вся эта атмосфера будто добавляла мозгов, умственной силы и усидчивости. Библиотека фэра Итана обладала таким же свойством, а ещё навевала сон и заражала аллергией, потому что Шивонн тут точно порядок не наводила.

Обложившись книгами, я едва не пускала слюну в кулак. Остин, довольно бодрый и весёлый, мял страницы, изучал какие-то старые подшивки и хихикал. Я же была готова душу дьяволу продать, чтобы получить хотя бы чуточку энергии от этого мальчугана.

— Остин, почему ты такой энергичный, а я как вялая тряпочка?

Это был риторический вопрос. Я протянула руку и взъерошила светлые волосики мальчика

— Ляла! — Остин грохнул кулачком по столу и улыбнулся.

Ну, да. Именно так меня Остин и называл: Ляла, такое ощущение, что я приобрела цыганские корни. Эх, Остин, Остин...

Я, кажется, решила спрятаться от всего в этой уютной библиотеке. Мне не хотелось ни с кем говорить, ничего решать и вообще. Хотелось только одного: лечь в кровать, закрыть глаза и попытаться уложить ту пирамиду Хеопса из проблем в логической плоскости. Хуже становилось с каждым моментом, если такое вообще было возможно. Ха! Вляпываться в различные переделки? Люблю, умею, практикую!

— Остин, вот скажи мне, в этих книгах возможно найти что -нибудь стоящее? Что-нибудь, что не относилось бы к истории, реликвиям и прочему? Почему только Базио может найти древнее заклинание, переврать меня и сунуть в такую. кашу! Тоже мне, прапрапрапрадедушка!

Я не была уверена, что не пропустила какое -нибудь «пра», но хотелось плакать. У меня кончился внутренний ресурс. И я запуталась так, что мухе в паутине более комфортно, чем мне сейчас.

Уткнувшись лбом в какую -то пыльную книгу, я косо поглядывала на Остина, который сейчас походил на настоящего херувима, пышущего таким здоровьем и довольством, что аж зависть берёт. Мне и правда было завидно.

Маленькая и пухлая ладошка коснулась моей руки. Мальчик мне улыбался и тискал мой палец, от этого тисканья я будто подзаряжалась, меня накрывали тёплые волны, но вместо бодрости я чувствовала зверскую усталость и желание отключиться прямо сейчас.

Остин, забравшись на стол, подполз ко мне. Я успела только обнять мальчика, прижаться к нему щекой, прежде чем меня накрыло окончательно и бесповоротно. Остин напоминал мне плюшевого медведя. Вдыхая его запах, жмурилась и улыбалась. Только рядом с этим неуправляемым мальчуганом я ощущала себя. живой и нужной, а Остин будто понимал всё. Я обняла мальчика ещё сильнее.

— Остин, малыш, как же я тебя люблю! Ты самый хороший мальчик! И ты не представляешь, как мне жаль, что у тебя нет настоящей мамы, что всё это время ты был один и никто тебя не понимал. Но теперь всё будет иначе. Я тебя не брошу.

Расслабленно откинувшись на спинку кресла, я прижала Остина к своей груди. Мне стало совсем хорошо.

Кажется, всё зашло в тупик. Мои громкие слова про саботаж остались тем самым возгласом в пустоту, потому что подсказка Базио не сработала, а мои уставшие мозги уже плохо соображали.

— Остин, ты лучшее снотворное, ты ведь знаешь это?

Но малыш, светясь мягким жёлтым светом, тихо спал на моей груди. Нужно было вставать, потому что если я последую примеру Остина, закончится всё плохо. Как назло в библиотеке не было ничего, на что можно было бы прилечь. Г лаза сами собой слипались.