Няня для оборотня

— Кирилл! — попыталась выкрикнуть, но только хрип вырвался из моего горла.

13

13

Кирилл смотрел вслед Тане, как она легкой походкой направилась по тропинке, лично им протоптанной, к озеру. Мда, ну и штучка! Приехала сюда вся напомаженная, словно цыпочка из лакшери-клуба, кожа бархатная, ноготочки словно яркие бусины из коробки сестры, оставшейся в далекой прошлой жизни. Таким тут точно не место.

Передразнив всех этих цып разом, Кирилл сплюнул и шагнул к дому. Если девчонка думает, что он сейчас побежит за ней к озеру, словно барбос, то она очень ошибается, даже пальцем не двинет в ее сторону. Не хватало еще увязнуть в этом сладком болоте. Он понял, на что рассчитывал его дядя, отправляя сюда московскую фифу. Ждал, видимо, что Кирилл потеряет голову, одичав без женщин и вообще людей, но не на того напал! Четыре года жизни в лесу не прошли даром, закалили и характер, и волю, и уж точно не заставить его клюнуть на пару сисек и большие глаза. А даже если и клюнуть, то разовый перепихон, не более того. Позавчера, кстати, он был готов стащить с наглой оккупантки футболку и отодрать ее там же возле двери так, чтоб потом ноги свести вместе не могла несколько дней, но сдержался, удовлетворив себя в душе. На следующее утро Кирилл забавлялся, украдкой поглядывая на настороженное лицо Тани, что шмыгала мимо его дома в погреб и в туалет, потом до сарая, где коза с козлятами отдыхала после родов. Девчонка явно ждала, что он накинется проверять, надеты ли на ней трусы, но мужчине было наплевать и на белье, и на нее саму. Скоро прилетит вертолет, надо будет турнуть ее отсюда сразу же, чтоб жизнь вошла в привычную колею, размеренную и выверенную.

Развалившись на диване, мужчина заложил руки за голову и прикрыл глаза. Если б не гостья, сейчас бы несся через лес, чувствуя под мягкими лапами пружинящие иголки, фыркая от аромата зверья, выкатался с удовольствием в сосновых иголках, но приходилось сдерживать себя и уже несколько дней провести в тупом ожидании. Однажды вырвался просто прогуляться пешком, и то умудрилась непрошенная гостья принять роды у козы. Еле удержался от смеха, увидев ошарашенное Танино лицо, перепачканное кровью. Козий акушер!

Да и вообще, такие телки, как эта худосочная пигалица, были совершенно не в его вкусе. Если уж иметь бабу, то такую, которую ухватить приятно. Чтоб жопа была и сиськи, а не ребра пересчитывать, боясь сломать ненароком. Захаживал он к одной такой красавице, живущей в дальнем бурятском поселке.

Арюна… Даже имя у нее сладкое, не говоря уже о самой женщине. Сочная, жаркая, страстная. Познакомился с ней, когда в первый год выл от тоски по прошлой жизни, носясь словно одичалый по лесу. Встретил на реке с луком. Как оказалось, Арюна — охотница, одной стрелой пробивает дичь насквозь через глаз. Вот и его едва не пришибла, а когда разглядела в кустах, большого, мокрого от росы, голого, сама пришла. Шептала слова незнакомые, ласкала, как в последний раз. Так и повелось у них, не сговариваясь, приходили на одно и то же место, любили друг друга, и расходились. Кроме имени он не знал и не хотел знать о ней ничего. Ни где живет, ни как живет, замужем ли, чем занимается. Бабе в голове у мужика не место, а у оборотня тем более.

Развалившись, Кирилл вяло размышлял, что сделает первым делом, когда избавится от Татьяны. Надо будет проветрить все, чтоб духу ее здесь не было. Ароматная девчонка, ничего не скажешь. Кружевной лоскут, названный трусами незаслуженно, ибо мал был до безобразия, он выкинул в печь, а руку потом отмывал мылом, растирая до красноты — все преследовал его запах женщины. Въелся в кожу, словно клещ чесоточный! Всю ночь потом снилось, как она голая в его кровати беснуется. Ничего, в озере накупается, там, глядишь, и не будет этого крышесносного аромата.

Спустя два часа Кирилл ощутил смутное беспокойство. Что-то было не так. Поднялся с дивана, легко перекатился с носка на пятку, размышляя, идти ли за гостьей или еще подождать.

Выйдя на улицу, прислушался, не идет ли обратно. Нет, шагов не слышно. Птицы гомонили в обычном ритме, без признаков приближения чужака, ветки не колыхались. Что она там так долго делает? Не накупалась еще за столько времени?

Вздохнув, качнул головой. Морока одна с этими бабами!

Натянув кроссовки, пружинящим шагом направился по тропинке, отгибая низко нависшие ветви кустов, слушая, не застрекочет ли сорока, что жила здесь долгое время, не загомонят ли ее товарки, не шелохнется ли от поступи девушки игольчатый ковер. Тишина!

Ускорив шаг, мужчина буквально вылетел к озеру и выругался — на большом горячем камне коричневой тушей развалился медведь. Тани видно не было. Интересно, может, напугалась и на дерево залезла? Но в кронах было пусто, и кусты тоже не таили в себе человека.

Брошенные шорты с футболкой он нашел у рододендрона аккуратно лежащими в теньке, поднял, нахмурился. Утонула, что ли? Зачем лезла в воду, бестолочь, если плавать не умеет?!