Няня для родного сына (СИ)

Нахожу её руку и легонько сжимаю.

– Я тоже тебя очень люблю.

Добавляю скорость. Это не предел, но ехать быстрее я боюсь, всё-таки ночь не спал.

Машин на нашей стороне практически нет, зато встречная полоса загружена. Всё верно: выходной день, все стараются выехать за город. Это нам нужно в город.

Автомобиль, летевший по нашей полосе навстречу, заметил не сразу. Неужели какой-то идиот так торопится, что совсем наплевал на все правила? Сбавляю скорость, и стараюсь прижаться вправо, чтобы пропустить психопата, но его машина тоже смещается в нашу сторону. Неприятный холодок пробегает по моей спине, отпускаю педаль газа и торможу.

– Вероника, держись моя хорошая, – прошу, понимая, что уходить мне больше некуда.

И последнее, что я вижу перед тем, как срабатывает подушка безопасности, белокурые локоны Ангелины.

Глава 57.

Вероника.

– Вероника, девочка моя.

– Ба? Это ты, ба? – смотрю и не могу поверить. По лицу бабули текут слёзы. – Ну, что ты, бабуль, не плачь. Я так рада тебя видеть. Я так по тебе скучала, ты даже не представляешь.

Но бабушка качает головой.

– Нет, моя хорошая, не сейчас.

– Ба, мне столько нужно тебе рассказать.

– Я всё знаю, родная.

– Знаешь? Тогда почему ты плачешь? Не плачь. Ты снова со мной.

– Нет, детка. Возвращайся.

– Но почему, ба?

– Ты должна.

– Почему я не могу остаться?

– Потому что ты нужна там.

Там.

Осознание приходит не сразу.

– Я умерла?

– Нет. Но тебе пора. Возвращайся.

– Ба! Я хочу спросить!

– Я всё тебе расскажу, но не сейчас. Иди, детка. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, ба…

Острая боль разрывает внутренности. Возвращение не самое приятное, хочется закричать, но крик застревает в горле. Шум, голоса, писк приборов, и запах спирта.

Господи, я не хочу, всё заново! Пожалуйста. Прошу.

Благословенная темнота застилает разум.

Открываю глаза. Свет приглушен. На высоком потолке люминесцентные светильники. Значит я опять в больнице. Попробовала поднять руку – не привязана. Выдохнула с облегчением. Повернула голову в сторону окна, судя по всему, вечер. Или утро. Сложно сказать.

Всё что я помнила, это машину, летящую прямо на нас. Схватилась руками за живот…

– Нет, – взвыла от осознания потери.

– Вероника?

Повернулась и увидела боль в любимых глазах.

– Мартин… Ты здесь?

– Я же сказал, что больше не оставлю тебя.

– Что произошло?

– Авария. Прости меня.

– А наш малыш? – ком в горле мешает говорить.

– Он спит.

– Спит?! – пытаюсь привстать, но Мартин не даёт.

– Тебя нельзя пока вставать.

– Почему? Я хочу его видеть.

– Я сейчас покажу, – Мартин отходит и приносит маленький свёрток. – Он такой кроха.

Пытаюсь приподняться. Мартин кладёт сына обратно в кроватку, подкладывает под спину мне подушку, а потом кладёт на грудь сына. Нашего сына. Он такой маленький, такой славный, такой родной, что не могу на него наглядеться.

– Я ничего не помню, – признаюсь. Смотрю на Мартина и вижу в глазах столько боли. – Мартин, – тяну к нему руку. Он тут же берет её и подносит к губам.

– Прости. Ты опять из-за меня попала в больницу.

– Ты не виноват. Я видела ту машину.

– За рулём была Ангелина, – признаётся Мартин.

– Но… – я шокирована. – Почему?

– Ангелина была беременна от Берковского. Когда Дербышев узнал об этом, заставил сделать её аборт. Ангелина не соглашалась, но отец не стал её слушать.

– О, господи…

– Он не хотел, чтобы его дочь родила ещё одного психопата. Ангелина так и не простила ему этого, а узнав, что ты скоро родишь, впала в ещё большую депрессию.

– Но как она узнала, где мы будем?

– Она заплатила медсестре, которая работала в регистратуре. Именно поэтому машина не пришла вовремя, потому что заявка не была принята.

– Но ведь ты сменил маршрут?

– Работники «скорой» обязаны предупреждать, если они отклоняются от маршрута, и движение всех машин видно на мониторе.

– Что было потом?

– «Скорая» подъехала почти сразу. Это была та машина, которая ехала за тобой. У тебя началось кровотечение, и врачи не давали никаких шансов ни тебе, ни малышу, считая, что от удара произошёл разрыв матки.

 – Мартин? – я не знала, как задать вопрос, который вертелся в голове.

– Нет, Вероника. Это наш с тобой ребёнок. Тебе сделали кесарево. Угрозы никакой нет, но всё равно ты потеряла очень много крови, и я боялся, что больше тебя не увижу. Прости меня, родная.

– Как тебе разрешили находиться здесь?

– Никто не может запретить мне быть рядом с женой.

– Что с Ангелиной?