Няня для сурового папы (СИ)

Я вскакиваю со стула, который от резкого движения с грохотом падает на пол. Кисточка, зажатая во рту, тоже выпадает, а также карандаш, палитра, мобильник и вода из под красок, которая тут же грязными брызгами оседает у меня на одежде. Потому что, поворачиваясь к Мише, я задеваю задницей мольберт.

— Вот чёрт! Чёрт! — начинаю потирать ушибленное место ладонью и прыгать на одной ноге. — Как же больно!

— Мда, — качает головой Бурый. — Уже столько времени прошло, а твоя задница как была бедовой, так и осталась.

— По-твоему, это смешно?! Что ты вообще тут делаешь?! — шиплю, пытаясь стряхнуть с футболки воду.

И изо всех сил, насколько это только возможно, стараюсь скрыть тот факт, что у меня сердце чуть на смерть об рёбра на расшибается. Я даже несколько раз закрываю-открываю глаза, чтобы убедиться, не иллюзия ли передо мной?

Прошла неделя, а мне кажется, я Мишу целую вечность не видела…

И хоть разумом я понимаю, что радоваться пока нечему, но с чувствами ничего поделать не могу. Моё бестолковое сердце счастливо уже просто его видеть.

— Как ты вообще до моей комнаты дошёл? Ты что, тайно в дом проник? Кирилл же здесь. Он бы тебе не позволил!

— У меня пропуск.

— Какой ещё пропуск?!

— Персональный, — хмыкает Миша и слегка поворачивает голову так, что я теперь вижу правую сторону его скулы, где прочерчивается явный след от удара, который в течение часа станет сиреневым синяком.

Кирилл ему что, вмазал?!

То есть, Миша позволил Кириллу вмазать себе, чтобы пройти в мою комнату?!

Теперь понятно, что за грохот был внизу…

Подавив слабовольный порыв протянуть руку и дотронуться до синяка, спросить, больно ли, я сжимаю пальцы в кулаки и вздёргиваю подбородок.

— Так тебе и надо!

— Спасибо за сострадание, Марья Алексевна.

— Пожалуйста. Могу ещё подкинуть. Обращайся. Смотрю ты жив, не отравился, значит, твоя ЖЕНА всё-таки лучше готовит, чем Некошатница соседка?

Мишин взгляд проходится по моей комнате, фиксируется на кровати, где разбросано куча листков с набросками его портрета. Недовольно выдув воздух через ноздри, начинаю хаотично собирать листки в кучу и зло кладу на стол.

— Моя почти бывшая жена, — хмыкает Бурый, сунув руки в карманы джинсов, — от слова «готовка» может сознание потерять. А при виде вонючей рыбы, до которой ещё надо дотрагиваться, она перед обмороком ещё и проблюётся.

— Ну это уже детали Ваших личных взаимоотношений с Вашей женой! — выговариваю каждое слово, выпучив глаза, чтобы он не дай бог не подумал, что меня устраивает факт наличия у него штампа в паспорте и какой-то Светки, которую он со школьных лет обожает!

— Почти бывшей женой, Маша.

— Ключевое слово «почти», Михаил Валерьевич. Мне о вашем «почти» достаточно информации соседка Катя выдала!

— Да что ты такое говоришь?!

— Да, представь себе!

— И что же тебе рассказала Катя? — вытаскивает руки из карманов и делает шаг ко мне. Я же машинально отступаю назад.

— Ну, например то, что ты своей ПОЧТИ бывшей жене не даешь развод, потому что влюблён в нее со школьной скамьи!

— Ах, вот оно как, — усмехается Миша, продолжая наступать на меня.

Я кружу по комнате, максимально держа дистанцию между нами. Чёрт. И почему комната такая маленькая?! Или это Миша слишком большой?!

— В деревне тайны не утаишь, Миша. Ты не знал?! Там все, всё, про всех знают!

— Да-да, есть такое дело. На одном конце села пёрнул, на другом уже орут, что обосрался.

— Чего?!

— Того! — делает один резкий шаг в мою сторону и, схватив за руку, рывком притягивает к себе.

— Пусти меня! — пытаюсь вырваться, но этот гад так крепко меня обхватил, что я даже пошевелиться толком не могу.

Сдавленно пищу, когда Миша одним рывком разворачивает меня спиной к себе, обхватывает своими огромными лапами за живот и наклоняется к уху.

— А соседка Катя, случайно, не поведала тебе, что моя ПОЧТИ бывшая жена претендует на дом и вообще на всё моё имущество. А в противном случае она отказывается передавать мне опеку над детьми?

— Эм… н…нет, — выдавливаю, тяжело дыша.

— Наверное, потому что соседка Катя не могла знать таких подробностей наших с ПОЧТИ бывшей женой судебных тяжб.

Хочу повернуться к нему лицом, но как только пытаюсь дёрнуться, Миша сильнее сжимает руки у меня на животе и крепче впечатывает в себя.

— А то, что она выдвинула как аргумент факт того, что мы поженились сразу после школы, она забеременела, и я якобы отнял у неё возможность учиться, работать и всё тому подобное, поэтому я обязан отдать ей всё своё имущество в качестве моральной компенсации? Это Некошатница Катя тебе рассказала?

— Нет… не рассказала…

— Хммм… странно, наверное, тоже не знала… Тогда, может, соседка Катя рассказала тебе, как мужчине, простому мужчине, не олигарху, тяжело отсудить собственных детей даже у такой матери, которая бросила их, когда те ещё ходить не умели?

— Нет, не рассказала! Зачем ты мне всё это говоришь?! — выкрикиваю, снова пытаясь вырваться. И в этот же момент Миша сам разворачивает меня к себе лицом, рывком прижимает к стене и, нависнув сверху, выдыхает мне в губы.