Няня для сурового папы (СИ)

А его язык всё продолжает двигаться, пока бешеный импульс удовольствия не скручивает моё тело и не заставляет его биться в конвульсиях.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю вместе с громким стоном. Перед глазами рассыпаются искры, а тело словно превращается в жидкий огонь и полностью сливается с постелью, будто я проваливаюсь в неё.

Не знаю, как и в какой момент Миша снова оказывается сверху на мне.

Острая боль резко сменяет удовольствие. Я настолько не ожидаю такого контраста, что резко взвизгиваю, но Миша накрывает мой рот губами, чтобы заглушить крик. По щекам невольно текут слёзы. Бурый аккуратно стирает их пальцами.

На какой-то миг меня одолевает паника. Мне кажется, что боль повторится. Я инстинктивно зажимаюсь, напрягаюсь всем телом, но Миша начинает поглаживать пальцами сначала мои руки, потом ноги, спину. Губы продолжают целовать и собирать с щёк мои слёзы.

Постепенно боль стихает. Тело расслабляется, и болевые ощущения уходят.

— Всё… закончилось? — спрашиваю чуть слышно.

— Почти, — сдавленно смеётся Бурый.

Я заглядываю ему в глаза и вижу тонну напряжения. Пот на лбу сверкает, а губы плотно сжаты.

Его рука, только что поглаживающая мою спину, опускается вниз, втискивается между нашими телами, и ложится на то самое место, где ещё недавно меня ласкал его язык.

Палец начинает кружить между ног, а следом я ощущаю плавное движение внутри себя и толчок.

Дыхание перехватывает от этого ощущения наполненности.

— Больно?

— Ну… как тебе сказать. Приемлемо.

— Придётся потерпеть. От первого раза фанфаров особых ждать не приходится.

— Я знаю. Не такая уж я и зелёная, как ты обо мне думаешь. Тем более свои фанфары я и так уже получила несколько минут назад, — тут же краснею от собственных слов. Особенно, когда в ответ получаю Мишину ухмылку.

Пытаюсь отвести взгляд, но он обхватывает меня за подбородок и снова разворачивает к себе.

— Постараюсь долго тебя не мучать.

— Ты меня не мучаешь. Мне… даже приятно. Не смотря на то, что немножечко больно…

Снова толчок.

Я откидываюсь головой на подушки и вслушиваюсь в ощущения. Меня буквально растягивает и переполняет. Я не думала, что это настолько интимно чувствуется. До дрожи и до какого-то безумия. Будто другой человек в прямом смысле стал частью меня.

Скрип кровати отдаётся в ушах. Мои тихие вздохи смешиваются с Мишиным хриплым дыханием. Я хватаю его за плечи и притягиваю ближе к себе, будто пытаюсь удержаться за край реальности. Чувствую его пульсацию внутри себя. Слышу хриплый выдох возле своего уха и покусывания на коже.

Мне хочется сделать вдох, но грудь будто раздробило на части от ощущений, и лёгкие перестали работать. Поэтому я просто целую. Целую Мишу и думаю о том, как бы не задохнуться. Как бы сейчас не сойти с ума.

А он целует меня в ответ и делает выдох мне в рот, наполняя легкие воздухом, а мое тело жизнью.

Глава 34

Почему так сильно печёт щеку?! Точнее обе щеки?

И тело всё как-то сильно ноет и словно гудит.

Кряхтя, вытягиваю руку, пытаясь улечься поудобнее и в этот же момент постель подо мной неожиданно начинает двигаться.

Резко распахиваю глаза и, наконец, понимаю, что лежу вовсе не на постели. То есть не совсем на ней. Я лежу на Мише, который лежит на постели.

Одну мою щёку печёт от того, что я прижимаюсь к его горячей груди, а вторую, потому что лучи солнца, проходя сквозь стекло окна, уж больно яростно не по-зимнему греют кожу.

Ну, и, наверное, не имеет смысла уточнять тот факт, что тело моё гудит и ломит от того, что прошлой ночью произошло между мной и Мишей. В этой самой постели…

Господи-боже-мой!

— Проснулась? — тёплая рука, лежащая на моей спине, вдруг оживает и начинает неторопливо меня поглаживать.

Хриплый голос отдаётся мягкой вибрацией в груди. Сердце мигом разгоняется до сумасшедших скоростей, а краска смущения обжигающей волной опаляет щёки и шею. Хоть Бурый на меня сейчас и не смотрит — точнее, я не вижу, смотрит он или нет, так как продолжаю лежать у него на груди. Но всё равно воспоминания о том, что случилось между нами, порождают смущение и неловкость.

Потому что… я совершенно не знаю, как себя теперь с ним вести! В смысле, после всего, что было…

— Ты там дар речи что ли потеряла? — он вдруг резко поднимается и переворачивается так, что я оказываюсь под ним.

Машинально хватаюсь за одеяло, натягиваю его себе на лицо, не прикрывая только глаза.

На лице Бурого тут же расползается самодовольная ухмылка.

–Только не говори, что ты стесняешься.

— Может и стесняюсь! Нельзя?

— Нельзя. Потому что в таком случае до совместного душа мы сегодня точно не дойдём.

— А ты собирался принять душ вместе?

— У меня были подобные мысли, пока ты храпела, и твои слюни капали мне на грудь.

— Чего?! Да ты врёшь! — приподнимаюсь и бью ржущего Мишу ладонью по плечу.

От резкого движения моё тело будто вновь напоминает мне о случившемся ночью. Между ног начинает сильнее тянуть, а бёдра гореть. Я инстинктивно ерзаю пятой точкой по матрасу, чтобы снизить дискомфортные ощущения.

Миша тут же шумно втягивает носом воздух.