Няня для телохранителя

Подкрался что ли?! И снова бунтарский дух хочет сморозить какую-нибудь гадость в ответ. Меня между прочим змеёй обозвали, а я просто пытаюсь спасти свою репутацию.

— О! Папуля, мы вчера с Ники такие булочки напекли, — малышка своей шустростью приходит мне на помощь, давая шанс промолчать. — С этой, как её… — задумывается над названием.

— С ванилью, — подсказывает её отец, продолжая стоять за моей спиной, прямо как тогда в клубе.

И как в ту ночь мне не нужно смотреть, чтобы чувствовать его взгляд на моём теле. Чёрт! Он вспомнил, и теперь просто играет со мной в кошки мышки или решил перед моим увольнением ещё разок оттянуться. Так сказать, вспомнить для нас обоих горячее прошлое.

— Да, точно! А ты откуда знаешь? — хитро улыбается Лика, откладывая на край своего стула альбом и карандаш. — Ты что ли уже слопал все наши булочки?

Девчонка срывается в дом с проверкой провизии. Мне же теперь придётся встать и развернуться лицом к моему персональному агрессору, чтобы пойти следом за ребёнком.

— Вероника, ты мягко говоря, хреново выглядишь, — едва успеваю упереться взглядом в отлично развитые грудные мышцы и сглотнуть слюну, как до меня доходит смысл озвученного.

— А в чём проблема, Захар Панталонович? Мы на конкурс красоты собрались?

На мужском лице резко обозначились скулы, и я знаю, что именно его бесит. И славно, никто ему не обещал лёгкой прогулки по лесу.

— При чём тут красота, Земляникина! — подрыкивает Яровой. — Ты же сейчас испаришься под этим солнцем. Прекращай это. Или раздевайся, или сиди в домике, там кондиционер.

Слушаю рекомендации, а сама внимательно слежу как капельки воды с его мокрых волос скатываются по сильной шее, и дальше следуют по рельефу груди. В голове, в ушах и горле быстро бьёт пульс, что меня едва не качает от этих сильных ударов. Ужасно хочется пить, а ещё слизнуть эти манящие меня водные запасы, что язык от сухости к нёбу прилипает. Зрение начинает дрожать от напряжения, но я взгляд всё равно не отвожу. Мысленно уже не только слизываю, но и кусаю кожу прямо над его соском. Ему так нравится, я точно помню.

— Твою же… — врывается в сознание голос Ярового, когда само это сознание решило отъехать.

Меня не было всего пару секунд. Потом всё вернулось одномоментно: горячие руки на моём теле, невыносимая жажда и пожар внизу живота.

— Пить, — прокаркала пересохшим горлом, и мне, сидящей на мужских коленях прямо напротив кондиционера в домике, протянули стакан с водой.

Лика. Голубые расширенные глазёнки с тревогой смотрели на меня. Дура я! Дура! Из-за моей выходки напугался ребёнок.

— Ванилопа, учись на моих ошибках, — едва делаю спасительный глоток воды, сразу стараюсь успокоить малышку. — Вот нельзя по долгу сидеть на солнце, да ещё и без головного убора.

На девочке то всё это время была кепка, а я вот сверкала непокрытой макушкой.

— Ники, тебя папа еле поймать успел, а я испугалась, — признаётся девочка, и мне снова хочется выписать себе подзатыльник.

Нельзя так! Ведь и малышу моему это тоже может навредить. А если бы действительно упала… холодный пот резко покрывает мою спину.

Ладони Ярового смыкаются на моём животе, и меня снова прошивает эмоциями. Он ведь не знает, что там его малыш.

И не надо знать! — подсказывает страх внутри меня.

Он ненавидит женщин, и тебя тоже, а тут на лицо некрасивая картинка будет. Нет!

— Простите меня, пожалуйста. Я немного перегрелась. Больше так не буду, — и пытаюсь слезть с мужских коленей, а то неровное горячее дыхание Захара сзади на моей шее, ой, как кое-что напоминает. Бежать!

Фиг! Помотала нижними лапками в воздухе и на этом всё. В наказание ещё сильнее впечатали спиной в свою широкую грудь.

— Ладно, Ники. Раз всё хорошо, то будем обедать. Я сейчас принесу булочки из моего рюкзака. Папа оказывается их не трогал, — уже с улыбкой лисички добавляет малышка.

— Ну, Лика, как я мог! — басит вслед уходящей в другую комнату дочери, а потом сразу мне на ухо. — Ники, бл*ть, ещё раз такое безрассудное поведение и …

Он так громко сглатывает последующие слова, что я даже не пытаюсь узнать, что там должно было быть.

— Ты совсем без царя в голове? Утром кофе, потом тяжёлый рюкзак, а теперь это…. Ты не хочешь ребёнка, и таким образом пытаешься от него избавиться?

А вот и соль на рану… больно!

— Нет! Нет! Всё не так! — вскрикиваю я, но тут же перехожу на шёпот. — Я пью только слабый капучино, а иначе не могу проснуться, а этот рюкзак я собиралась потом перебрать по весу и взять только самое необходимое. Обморок… мой косяк. Сглупила. Отпусти меня, пожалуйста. Не могу так больше сидеть.

Наверное, от недавней потери сознания мозги у меня отключились, поэтому я зачем-то сначала начала оправдываться перед человеком, которому по сути фиолетово, а потом ещё почти в открытую признала, что меня смущает наша поза.

— Успокойся. Сейчас прекратишь истерить, и я тебя отпущу.

— Я не истерю. Я в порядке.

— И поэтому у тебя пульс больше нормы в два раза.

И только теперь я понимаю, что на мне нет моей спортивки, а рукава водолазки закатаны до локтей. Ну, хоть её не снял, гад ползучий!