Няня для тирана

Она говорит рвано, облизывает губы и часто дышит, стараясь сдержать слёзы. Говорит правду? Слабо вериться, учитывая, что Хуракан не мог ошибиться.

Тогда в чём же правда?

— Я ненавижу ложь. И я чувствую, что ты не говоришь всей правды.

— Прости, — опускает низко голову, прерывая зрительный контакт. — Вера попросила меня сообщать, если мы куда-то поедем или кто-то придёт к тебе в гости.

— Вот как.

Значит, всё таки следила. Сука. Может не устраивалась с целью рыть на меня информацию, но в итоге к этому всё и пришло.

— Я ничего не рассказывала ей.

— Почему?

— Я ненавижу шпионить за кем-то. Это мерзко. И о Лютом я умолчала. Они не знают, что он был в гостях. Я согласилась на её просьбу только потому, что ты был груб и бесил меня, — у девушки уже во всю катятся слёзы. Сжимаю кулаки, чтобы не начать успокаивать. Она предала меня. — Но я ничего не рассказывала Вере. Мне что, стоило сразу сказать, о чём они попросили?

— Да!

Я срываюсь на крик. У меня внутри всё горит. Мои лучшие друзья, моя семья подослала ко мне кротка, велела сливать всю информацию.

Прекрасно просто. Я, блять, понять не могу. За что? С какого хера они решили перестать мне доверять и подозревать? Я всегда был верным, сука! До последнего за них стоял, за нас. А они при первой возможности меня подозревать стали.

И в чём? В том, что я Зверя подставил! Человека, который меня из дерьма вытащил. Помог во всём. А теперь меня в предатели записали. Вот так просто и легко.

— Тогда почему ты не согласилась взять мои деньги и закончить это? Почему считалась кротом для Пули?

— Я пообещала, что не уволюсь. Я ненавижу, когда нарушают обещания.

Глупости какие. Никто не отказывается от таких денег из-за простого обещания. С другой стороны, Арина не была обычной. У неё свои тараканы в голове, которые каждый раз творили разную хрень.

— Набери того, с кем говорила.

— Что? — хлопает ресницами, но больше не плачет. Только растирает красные глаза.

— То, с кем ты говорила и в любви признавалась.

— Клык, я…

— Звони, если хочешь доказать, что не лгунья.

Девушка вздыхает и открывает телефон. Показывает мне журнал вызовов, хотя я и не просил. Настолько хочет доказать, что честна со мной или отвлекает ещё от чего-то? «Данчик».

Нажимает на абонента и включает динамик. Трубку снимают практически мгновенно.

— Слушаю, любовь моя, — девушка морщиться от такого обращения и кидает взгляд на меня, смотря на реакцию. Пытается проверить не буду ли я ревновать? Ещё чего.

Просто слишком много этого пацана у неё в жизни.

— Дань, перескажи наш разговор, пожалуйста. То, о чём мы говорили пять минут назад.

— Ты прикалываешься, Ариш? Ладно, мы обсуждали подарок Яне. И ты обещала придумать интересный вариант с концертом. Кстати, информацию я тебе кину в мессенджер по нему. И ты так и не сказала мне, когда мы с тобой снова увидимся?

— Не знаю, — отвечает быстро, увидев, как я прищурился. Ладно, да, я ревную! И что теперь? — А ещё такой вопрос. Кто я для тебя?

— Ты что, бухала?

— Просто скажи!

— Лучшая подруга, Господи Боже. В чём дело то?

— Ни в чём. Спасибо. Пока.

Сбрасывает звонок и смотрит на меня своими невозможными глазами. Застыла, ожидая моей реакции. Интересная такая. Но даже этот звонок не доказывает, что она не предательница.

Направляюсь к выходу из своей же комнаты. Не могу оставаться в одном помещении с ней. Мне нужно время всё обдумать и решить, как быть. Но её видеть не хочу.

— Слабо? — её вскрик заставляет меня остановиться. — Слабо поверить мне? Я говорю правду, Клык. Я впервые узнала о твоих друзьях в тот день, когда встретила их. Я не знала, что буду няней для тебя. Я думала, что у них есть ребёнок! И я ничего не говорила Вере, не рассказывала о тебе. Пожалуйста, поверь мне.

Я выхожу за дверь.

Арина

Клык просто выходит з адверь, не оглядываясь. У меня внутри всё сжимается и я захожусь новыми рыданиями, хрипя из-за нехватки воздуха. Не могу понять, почему меня так кроет. Но я просто плачу, кусая губы, чтобы заглушить всхлипы. Не могу остановиться и взять себя в руки, как бы не старалась.

Я даже не помню, когда так плакала, отчаянно по настоящему. Не уверена, что так было, когда меня выгнали из дома или я узнала, что беременна. Или когда бросала Красавчика. Тогда я вообще не плакала. Меня наизнанку выворачивало, ненавидела за каждое слово. Но ни одной слезинки так и не проронила.

А теперь из-за какого-то придурка реву. И почему? Потому что он мне не доверяет? Да плевать должно быть на это всё. Меня должно больше волновать проваленное задание и то, как отреагирует на всё Игорь.

Он ведь мудак. И ничего мне не обещал. Один секс, пару поцелуев. Я даже не чувствую ничего к нему. А захожусь рыданиями, как истеричка. Последний раз я плакала, когда мама умерла. А теперь из-за него. Какая идиотка.

Так, Арина, вдохнула глубоко. Закусила губу, чтобы не плакать. И успокоилась.

— Всё, не реви, — две крепкие руки обнимают меня, прижимая к накачанной груди.

Он решил поверить? Или просто беспокоиться, что я ему постель слезами залью?