Няня на полставки, или Как я Снегурочкой подрабатывала

Куда? У меня в комнате из возможных вариантов для сидения один стул и кровать. Кирилл потянул меня к постели, я же заупрямилась и с размаху села на пол. Кирилл хмыкнул и, поддернув штанины, сел рядом.

– Слушаю тебя, – с намеком произнесла я после минутного молчания.

– Наташ, тебе Максим больше по душе?

– Какая разница? – я демонстративно пожала плечами. – Больше, меньше… Максим, по крайней мере, ни к чему меня не принуждает, – добавлять «в отличие от тебя» не стала, контекст он без этих слов уловил. – И не набрасывается с необоснованными обвинениями, – добавила я и, подумав, пробормотала себе под нос: – Хотя вот у него есть основания…

– Он же не знает о нас, – прокомментировал мой бубнеж Кирилл.

Я округлила глаза и переспросила.

– Ты так думаешь? В твоем особняке камеры на всех этажах, в том числе и в гостиной. Догадайся, чем охранники занимаются весь день и ночь?

Судя по хмурому взгляду Громова, он о таких вещах вообще не думал.

– Таш, я… перегнул палку сегодня. Признаю, – с усилием выдавил Кирилл. Видела, как тяжело далось ему это признание, поэтому промолчала и даже не фыркнула в ответ. Жду продолжения, и оно последовало: – Просто если говорить твоим языком, измены – это мой триггер.

Я снова промолчала. Кирилл о чем-то задумался или просто решался на «исповедь»?

– Мы с Мариной, матерью Даниила, знали друг друга с детства. Родители дружили, да и мы не враждовали. Повзрослев, не стали противиться желанию родных объединить капиталы. Я, наверное, был даже влюблен в неё. Вот только вскоре она заскучала. Светские тусовки, загулы… Мы бы развелись, но она забеременела. И она вроде успокоилась, даже как-то полюбила ребенка, по крайней мере, сразу бросила пить и курить, и я часто видел, как она с любовью поглаживает свой животик. Только после рождения Дани, всё усложнилось – к ребенку она даже подходить отказывалась. Послеродовая депрессия, сказал тогда психотерапевт. И назначил антидепрессанты, сильные. Я был тогда занят бизнесом по горло, нанял хороших нянечек, оплатил лечение у психотерапевта, но что-то упустил. Поэтому когда жена сказала, что уезжает с подругами на выходные на базу отдыха, возражать не стал. В воскресенье мне позвонил знакомый из полиции – пожар на даче у того психотерапевта. Тела почти не пострадали, Марина отравилась угарным газом, как и её… любовники: психотерапевт и телохранитель. – Кирилл горько усмехнулся, изучая стену за моей спиной. – Все были под дозой, поэтому и не среагировали на пожар. И благодаря «доброжелателям» эта история всплыла в СМИ. Я, конечно, замял скандал, но…

Я опустила взгляд, не желая показывать свои чувства. Глупое женское сердце аж сжалось от обиды за него. С трудом сдержала порыв обнять его и пожалеть. А то Кирилл может и обидеться на мою жалость. И ведь понимаю, что ко мне эта история не имеет отношения, но я знаю, что такое болезненные воспоминания. И когда включается механизм, уже не думаешь, кто и в чем виноват. Вот только… только Кирилл сказал «измены»?

– Кирилл, – я наконец подняла взгляд и неуверенно продолжила: – Ты прости меня, но ведь я тебе не жена, не любовница, я просто няня твоего сына, временная няня. По сути, мы никто друг другу, так что твой триггер я запустить не могла.

– Ты серьезно так считаешь? – тихо спросил Кирилл. Я приподняла брови, взглядом прося пояснить вопрос. И он пояснил, с непонятной настойчивостью вглядываясь в мои глаза: – Ты всерьез считаешь, что мы друг другу чужие люди? – я промолчала, не зная, что на это сказать, Громов же прошипел: – И что, я каждому встречному душу открываю?

Ой, он опять начинает злиться. Я даже отползла назад, насколько позволяли наручники, и впечаталась спиной в кровать. Видимо, эти мои действия отрезвили Кирилла. Он закрыл глаза и протяжно выдохнул. И снова посмотрел в мои глаза, протягивая руку, чтобы коснуться моей щеки. Его пальцы скользнули вниз по коже и по нижней губе в легчайшей ласке. Мурашки забегали по моей коже от этого прикосновения, и, испугавшись собственной реакции, я чуть отстранилась назад.

– Наташ, – шепотом позвал Кирилл, – не отворачивайся от меня. Не уходи. Я буду сдержаннее, – я отвела взгляд, не понимая, как реагировать на его слова. – Дай мне шанс.

А вот на это предложение я сразу покачала головой. Больше никаких шансов. Как сказала сестра после случившегося с Сашей: ударил один раз, значит, ударит ещё. В данном случае – обидел один раз, обидит ещё. Кирилл прищурился и медленно спросил:

– Значит, ты уже выбрала Максима? – я снова отвела взгляд, может, так ему будет проще смириться с отказом. Ответить я не успела, так как Громов задал новый вопрос, едва я взглянула в его голубые глаза: – А если я скажу, что влюбился в тебя?