Няня по контракту

Я вдруг понял, что на нас смотрят. С интересом. Мы притягиваем ненужные взгляды. Люди ждут крови и зрелищ – всё в этом мире предсказуемо.

– Пойдём отсюда, – кидаю купюру на стол и вскакиваю. Хватаю её за руку. – И хватит уже отступать. Успокойся: да, у тебя порвалась юбка, но что я там не видел?

Она пунцовеет, задыхается, смотрит на меня злым возмущённым взглядом. Так-то лучше.

– Ты… да как ты смеешь! – шипит, пытаясь вырвать руку, но я держу её крепко. Не вырвешься, Варикова. Не тот случай. Я не дам. И пока она не очухалась, тяну её назад, на парковку, к своему автомобилю. Запихиваю её и дверью хлопаю так, что у самого уши закладывают.

Пока я обегаю и сажусь на водительское место, она безуспешно пытается открыть дверцу. Ага. Разбежалась. Там всё надёжно: заклинило, как всегда. И я поблагодарил бога, что так и не отпёр машину в ремонт. Это меня и спасло от стремительного бегства Анны Вариковой из моего авто и жизни.

Собственно, судьба – дама капризная и коварная. Настало время прояснить некоторые моменты и отношения выяснить. Но не сейчас, конечно же. Дело – прежде всего. И я срываюсь с места так, будто за нами гонится целый кортеж головорезов.

Бонни и Клайд. Погоня со спецэффектами.

– Останови машину! – требует Анька.

Ага, милая. Только и ждал, что ты будешь мной командовать. Смотри, не обожгись! Я взрывоопасен, между прочим, сейчас. И если остановлюсь, конец твоей юбке. А я всё испорчу. Всё, что ещё у нас осталось. А ведь осталось, чёрт меня подери!

Глава 5

Анна

Я понимала, что всё бесполезно. Достаточно глянуть на его профиль: взгляд устремлён в светлое будущее, челюсти стиснуты, руки сжимают руль уверенно, но пальцы напряжены так, словно Иванов собрался воевать со всем миром. К сожалению, «весь мир» сузился до одной меня.

Я всё же попыталась брыкаться. Однако покидать машину, что мчится на всех парусах, – безумство, а я ещё с головой дружу. Поэтому притихла и расслабилась, насколько это было возможно. Что за день такой полосато-чудовищный сегодня?

– Ну, и что всё это значит, Иванов?

– Я тебя похитил, – заявляет он мрачно.

– Поздравляю. Тебя посадят. И дети твои останутся без отца.

– Сиротами, значит.

– Ну, у них есть мать, – возражаю я. – А если есть мать, значит порядок. Обычно наличие отца – явление номинальное.

Философия так себе, но надо же о чём-то беседовать, пока меня похищают. За разговор о матери его сыновей я готова себе язык по самые колени откусить.

– Вот, значит, как ты рассуждаешь об институте брака и о роли отца в семье, – злится Иванов и закладывает вираж.

– Ты полегче на поворотах, а то они тебя преждевременно потеряют. Отец в тюрьме – всё же живой отец.

– Да, ты права, – едет он чуть тише. – Тем более, что у моих детей матери нет.

Как нет?! Я смотрю на Димку во все глаза.

– Прости, – выдавливаю из себя, покрываясь холодным потом. Как-то я об этом не подумала. И всё совершенно в другом свете мне видится.

Димка кивает, принимая извинения, но всю оставшуюся дорогу мы молчим. Он машину ведёт, а я перевариваю его слова. Кручу так и эдак. Даже во времени потерялась. И когда машина плавно притормаживает, испуганно смотрю на Иванова.

– Мы приехали, – говорит он мягко. – Пойдём.

Не знаю, что мною тогда руководило. Наверное, я не отошла от шока. И расспросить хотелось, и язык онемел. Как о таком спрашивать-то?! Поэтому я сразу и не поняла, куда он меня ведёт, хотя по логике жанра должна была догадаться.

Элитная высотка. Охрана на въезде. Консьержка в подъезде, которой Димка кивает, как хорошей знакомой.

– Вы вернулись, Дмитрий Александрович? – вопрошает старушка, похожая на сову. Она маленькая и вся какая-то кругленькая: щёчки, фигура, очки на пол-лица с бифокальными линзами. Фигура у неё тоже на шар похожа, но старушка уютная какая-то, домашняя, как плюшевая игрушка. Волосы у неё кокетливо-фиолетово-синие – пушистое облачко круглой формы. Я смотрю на неё во все глаза.

– Да, Фрида Оскаровна, няню привёз.

– Дай-то Бог, – всплескивает она пухлыми ручками и рассматривает меня внимательно.

Мне бы сказать, что это неправда, но у меня язык к нёбу прирос. А пока я пытаюсь рот открыть, Иванов меня в лифт запихивает.

– Я не могу, – разлепляю я губы, когда мы уже приехали. Кажется, последний этаж. Но я не уверена: вообще плохо соображаю.

Димка ничего не говорит, открывает дверь своим ключом. У него прихожая, как половина моей квартиры. А когда-то мы были просто студентами. Простыми, но счастливыми.

Зачем я об этом вспоминаю – не знаю. Где-то там слышны голоса. Низкий женский и детские.

– Дети, я дома! – выдаёт Димка, и я слышу топот детских ног. Хочется прикрыть глаза и не видеть их. Они могли бы быть моими, если бы… Нет, лучше об этом не думать. Они – сыновья Димы Иванова.

– Папа вернулся! – звонко радуется младший. Светленький, голубоглазый, хорошенький, как картинка. У него наивный распахнутый взгляд, и мальчишка совсем не похож на отца. Видимо, в мать пошёл.