Няня по контракту (СИ)

— Пожалуйста, — жму её ладошку в ответ.

— Вишь, а Ленка-то запрещала. Говорила, что я социально опасная, детям не нужно видеть и брать пример с такой бабушки, — неожиданно откровенничает она.

Ленка? Жена, что ли, Иванова? Кровь неровными толчками пульсирует, а сердце набирает обороты. Но об ушедших всё же, наверное, не нужно говорить и думать плохо, но баба Тоня так не считает.

— Кобра как есть. Пила жизнь из Дмитрия. Присосалась, пиявка. Обманула его. Жениться заставила. А он у нас дурачок ответственный. Ребёнок — это, знаешь ли, аргумент. А потом, когда у них наперекосяк всё пошло, она ему и второго преподнесла. Семью укрепляла. Самая плохая затея — склеивать разбитую вазу ещё одной жизнью.

Баба Тоня сплетничала, выплёскивая на меня чужую жизнь. Я… не готова была всё это выслушивать. Наверное, я страус. Спрятать голову и ничего не знать, чем жил все эти годы Дмитрий Иванов. Не потому что неинтересно, а потому что до сих пор больно. Одно утешает: его жену звали Лена, а не Кристина.

Причесаться я так и не успела.

— Давайте знакомиться, — нарушила наши «разговоры на лавочке» мать Иванова. — Меня зовут Вера Геннадиевна, и я прошу прощения за недостойное поведение. Эмоции, знаете ли… хоть это и не оправдание.

— Аня. Анна Валентиновна, — поправляюсь, замечая, с каким интересом рассматривает меня Димкина мать.

Сил у меня больше ни на что не остаётся. Всё, батарейка «энерджайзер» сдохла.

Несколько минут вежливых разговоров — и я откланиваюсь. Бежать. Домой. Мордой в постель.

— Завтра в семь, — обдаёт горячим дыханием Иванов мои ухо и шею. Я покрываюсь мурашками и думаю: это больше похоже на то, что он назначает свидание. И уж никак не тянет на расставание работодателя и подчинённой. Стараюсь не думать об этом, когда наконец-то сбегаю и сажусь за руль.

Дома, приняв душ, всё же не падаю, а составляю план действий с ручкой и блокнотом наперевес. Обязанностей у меня прибавилось. К тому же, есть один непокорный объект, который нужно во что бы то ни стало объездить и обкатать. Медведь артачится, но отступать не в моих правилах.

Я засыпаю в обнимку с ноутбуком — читала на сон грядущий статьи о воспитании детей, шерстила интернет на предмет развивающих игр, записывала кое-что в блокнот.

Утро и несносный будильник застали меня врасплох.

— Привет, зомби, — сказала я своему отражению в зеркале, быстро привела себя в чувство и отправилась к Ивановым.

Сегодня меня обухом не перебить: готова палить изо всех орудий и не бояться остаться без штанов.

— Аньк? — вопросительно рассматривает мою необъятную сумку Иванов.

— Творческий реквизит! — бодро рапортую я и смело прохожу в комнату, держась от Иванова подальше. — Я тут решила, что как настоящему фокуснику, мне необходимы некоторые прибамбасы и запас сменной одежды на случай непредвиденных обстоятельств, а то два дня работы показали, что одежда в этом доме просто горит.

— Ань… — шагает этот монстр ко мне и замирает за спиной, уткнувшись носом в мои волосы.

— Что? — напрягаюсь я, чувствуя, как мои сведённые, будто крылья, лопатки касаются его груди.

— Ничего, — то ли вздыхает, то ли вдыхает мой запах мужчина, что стоит непростительно близко.

— Тебе на работу пора, — говорю тихо, но боюсь разрушить момент, не нахожу сил отстраниться от него.

— Пора, да. Пожелай мне удачи, Ань, — просит он шёпотом. — У меня сегодня важные переговоры. Есть возможность расширить бизнес. Это новые перспективы и горизонты.

— Удачи, Дим, — очень искренне и от души. Я действительно желаю ему только добра. Это правильно. То, что было между нами почти десять лет назад, значения не имеет. Пора забыть. Отпустить. Ира права.

— Нет, не так, Варикова, — ткнулся он носом мне в макушку. — Повернись, пожалуйста.

И я повернулась. Посмотрела в глаза. Он тоже глядел на меня — чуть напряжённо и внимательно. Искал в моих чертах что-то. Не знаю уж, находил ли — спрашивать о таком не пристало.

— А теперь поцелуй меня. На удачу. Ты всегда была очень фартовой, Ань.

Меня словно кипятком ошпарили. Он всё помнит. Да, впрочем, как и я. Такое разве забудешь. Мы ж тогда как факелы пылали. Как жаль, что мне не хватило ума и терпения, а ему — меня одной. Но, может, по-другому сложно. Мужчины, как известно, существа полигамные, а у молодых — дури много. Димке тогда двадцать три всего было. Если бы мне тогдашней сегодняшние мозги, я бы его выслушала — минимум.

Я тянусь к нему, привставая на носочки. Прикладываюсь губами к гладко выбритой щеке. Вытираю след от помады.

— Удачи, Дим. Всё будет хорошо.

— Жадная ты, Ань, — вздыхает Иванов и целует меня в губы. Ритуал. Традиция. Провал в заячью нору, что ведёт меня лабиринтами в другой мир.

И руки мои сами по себе сомкнулись за Димкиной шеей, погладили нежно затылок. Ему всегда это нравилось. А я сейчас не специально. Так получилось.

Такими нас и застукала баба Тоня — целующимися и обнимающимися. Потому что Иванов тоже не терялся и прижал меня к себе так, что дух выбило. А мне бы хотелось ещё ближе… Хотя куда уж там ближе — и так почти склеились намертво.