Няня по контракту

— Но много лет назад ты как-то об этом не заботилась, — продолжил я бессмысленный разговор, понимая, что Кристина если что в голову себе вбила, попрёт, как легион, сметая всё на своём пути.

— Ладно, ладно! — выговаривает она с обидой. — Я тебя услышала! Но ты бы мог быть и помягче, Дим! Раньше ты добрее был.

— Раньше я был молод и глуп. Теперь повзрослел, стал отцом и никогда не уклоняюсь от своих прямых обязанностей. Впрочем, ты и за прошлое вряд ли меня можешь упрекнуть.

— Да, святой Дмитрий! Ты тако-о-й, а все остальные — так, прожигатели жизни!

Она отключается, а мне остаётся только ругаться сквозь стиснутые зубы. А потом, подумав, плюю на всё. Я должен защитить Аню. А то ураган по имени Кристина и её зацепить ненароком может, а мне это сейчас ни к чему. Только-только хрупкий мостик удалось выстроить, и то не понятно: устоит ли, пока меня рядом нет.

— Привет, мам, — делаю поспешный звонок, пока есть несколько драгоценных минут. — Можешь меня подстраховать?

Анна

Не знаю, что конкретно тренеру не нравилось в Медведе. Возможно, мужику тупо не хватало терпения добиваться желаемых результатов. Хватал только те, что явно и на поверхности.

Да, Мишка непоседлив и нетерпелив. Суетится не в меру и действительно не так собран, как, наверное, хотелось бы.

Но он ребёнок. Восемь лет — мелкий же совсем. Зато в нём хватает серьёзности. А временами он умеет сосредотачиваться так, что взрослым бы поучиться.

Мы теперь тренируемся семьёй. Я, Мишка и Ромка. И баб Тоня иногда с нами дышит.

— Правильно дышать — полезно в любом возрасте, — часто повторяет она. Видимо, забывается. У неё бывают периоды, когда она впадает в прострацию, смотрит куда-то и никого не видит. То ли задумывается, то ли спит с открытыми глазами. А может, о чём-то своём думает.

Да, она со странностями, чудит нередко. Одни войны бабули с Алевтиной чего стоят.

— Что стар, что млад, котик, — вздыхает нередко Селена. Она в наших тренировках не участвует — присутствует только, зорко бдя бабушку Тоню.

И да. Я «переехала» к Ивановым.

В тот же день, как уехал Димка, явилась его мать, Вера Геннадиевна.

— Дима звонил из аэропорта, — поведала она так, будто высший разум снизошёл на землю. — Очень просил уговорить вас, Анечка, побыть с детьми. Форс-мажор, знаете ли… Знаю, вы не обязаны, но пока Димы не будет, с ними абсолютно некому побыть.

Я не возмущалась и не возражала. Поехала домой, собрала вещи — и осталась. Думала, на день-два, а уже больше недели промелькнуло. Иванов всё воевал. Звонил по десять раз на дню, спрашивал, жаловался, ныл порой, рассказывал задушевным шёпотом, как он скучает. Особенно доставал перед сном, будто мне и так сладко жилось, нужно было ещё и масла в огонь подливать.

Но… я рада была слышать его голос. И то, что он скучает, хочет домой и ко мне — тоже. Может, не всё так плохо?.. Я ведь люблю страсти всякие придумывать. Вот же — покоя не даёт, беспокоится, глупости всякие приятные нашёптывает.

И ему почти удалось вскружить мне голову. Как говорится, жизнь нас, дурочек женского пола, ничему не учит. Очень хотелось всему верить. И я позволяла себе обманываться.

Занималась с детьми. Мы с Ромашкой пережили совместный стресс, вырывая зуб. Но мы справились!

— И совсем не больно! — радовался ребёнок.

Добрая тётя-доктор весьма преклонного возраста ему обезболила, как смогла, поэтому самое страшное в посещении стоматолога был лишь инструмент, которым ему зуб удаляли.

К счастью, Ромка его толком и рассмотреть не успел. Зато я налюбовалась, пока сидела рядом и держала Иванова-младшего за руку. Думала, глаза из орбит вылезут. Но я терпела! Я взрослая! А Ромашке нужны были поддержка и спокойствие.

Мы каждое утро тренировались. Детям нравилось до визгу.

А ещё Ромка научился умываться и правильно чистить зубы.

Фиксик отожрался и стал меньше прятаться под мебелью — детям было чем заняться, а не кота третировать.

Мы гуляли, занимались, искали хорошую спортивную школу или секцию. Я присмотрела для Ромки чудесный детский сад, причём неподалёку от дома. Почти каждый день приезжала Вера Геннадиевна, общалась с матерью и внуками. Пару раз приезжал её муж, Димкин отец.

Мы прожили одиннадцать дней без господина Иванова Дмитрия Александровича. А на двенадцатый раздался звонок в дверь. Роковой, я бы сказала. Но это как в сказке: тихо, тихо, а потом — кишки по деревьям и мёртвые с косами стоят.

44.

Анна

Она в квартиру не вошла — вплыла, потеснив меня, словно я мешающая под ногами вещь. Дорогая, холёная, вся из себя штучка, от которой волнами во все стороны — запах дорогих духов.

Время изменило её до неузнаваемости, и до меня сразу не дошло, кто передо мной. Она на меня не смотрела — шагала по-хозяйски, словно имела право здесь находиться.

— Алёна? — спросила я у её уха. Почему-то зацепилась именно за эту деталь её внешности. Изумлённо спросила и даже немного обрадовалась. Надо же: стоит прошлому вернуться чуть-чуть, как тут же внезапно появляются старые персонажи.

И в этот момент она перевела на меня взгляд. Холодно-снисходительный. На губах — презрительная улыбочка. Гадкая такая.